По дороге к высокой башне (СИ)

— Вы что же доспехами поменялись, — Ругон неодобрительно покачал головой, — напрасно все это. Ребячество.

Марон бросил на него умоляющий взгляд. Мальчишка так радовался тому, что к нему вернулись дядины латы, что отдал бы их назад только под страхом смерти. Но старик не стал больше говорить на эту тему. Мне же в куртке было удобно и легко. Вряд ли она сможет защитить меня от сабельного удара, но и не всякий доспех на такое способен. Тагона на мосту он не уберег.

— Ну пошли, ребятки, — сказал Ругон и повел нас через лес.

Признаться, предстоящую битву я представлял себе по-другому. По всему выходило, что мы должны были ночью открыть ворота и напасть на спящих степняков, но в действительности все получилось наоборот. Наше войско не стало защищать стену, а отошло вглубь свободных территорий, оставив перед собой опустевший лагерь. До последнего момента на смотровых площадках оставались только разведчики, но, когда полки построились и прозвучал условный сигнал они открыли ворота и присоединились к остальным. Теперь больше ничто не могло сдержать степняков. Дорога, ведущая вглубь страны, была открыта.

Для боя король выбрал широкую луговину одной стороной выходящую к лесу, а другой к безымянной речке — одному из притоков Суры. В середине построилась королевская гвардия, справа у самой воды встало ополчение, а на границе с густым ельником расположился отряд Гамона. Нас с Мароном отправили в задние ряды, чтобы не мешались под ногами. Ругон сосредоточенный и сердитый напутствовал меня перед боем, — мечом ты владеешь плохо, поэтому ни в какие стойки не становись. Просто руби всех, кто попадет под руку. Мы ярких цветов не любим. Наши воины будут в черном, зато степняки вырядятся словно бабы на базаре. Их яркие халаты трудно с чем-нибудь перепутать.

— Я знаю.

— И правда, — старик кивнул, — ты ведь уже успел повоевать. В общем не трусь и бей, что есть силы.

Гамон занял позицию на невысоком холме. К нему присоединились дворяне из дружественных и родственных домов. Сейчас его отряд насчитывал несколько сотен воинов, не считая оруженосцев и захребетников. Те, кто побогаче приходили на войну в сопровождении целой армии слуг. Вооружали их в соответствии с доходами хозяина. Большинство было одето в толстые стеганные холщовые куртки и шапки, а в качестве оружия использовали короткие копья, кинжалы и арбалеты, но были и те, кто пришел в обычной крестьянской одежде сжимая в руках топор или длинный нож. Именно это разношерстное воинство Гамон поставил в первые ряды, за ними расположил самых опытных бойцов, а молодых дворян оставил возле себя.

— Если станет совсем плохо, — продолжал наставлять нас Ругон, — бегите в лес.

— Мы не станем отступать, — заявил Марон, — мы воины короля и до конца останемся на своем месте.

Я согласно кивнул.

— Дураки, — рассердился Ругон, — Гамон специально занял эту позицию, чтобы мы в любой момент могли отступить в чащу. Степнякам в лес хода нет — лошади не пройдут, зато мы можем без опаски расстреливать их из-за деревьев.

Я хорошо помнил о том, как метко стреляют вражеские лучники и совсем не был уверен в том, что, укрывшись за деревьями мы окажемся в безопасности, но говорить об этом не стал. Нечего спорить со старшими. У Ругона за спиной множество сражений и, если он говорит, что нужно уходить в лес значит так тому и быть.

Несмотря на то, что мы расположились почти на самой вершине холма из-за спин стоящих впереди воинов мало что можно было разобрать. Очертания стены тонули в рассветном тумане. Было сыро и холодно. Плащ я оставил на стоянке и теперь отчаянно мерз в подаренной Мароном куртке. Как ни крути, а день для битвы король выбрал неудачно. Ночью шел дождь, земля раскисла и пока мы добрались до места я измазал все сапоги в грязи. Хорошо хоть лить прекратило, а то стояли бы сейчас мокрые насквозь. В ожидании битвы люди беспокойно переминались с ноги на ногу, кашляли и хрипло переругивались. Вокруг стали вспыхивать тревожные огоньки — это дворяне в ожидании атаки принялись зажигать фитили на магических жезлах.

Степняки не спешили нападать. Время шло, а по ту сторону стены не раздавалось ни одной барабанной дроби, ни одного свистка. Неужели они так крепко спят, что не видят открытых ворот или им вообще нет никакого дела до изготовившегося к битве войска? Не может быть. Я был уверен в том, что степные разведчики внимательно следят за стеной. Значит специально выжидают? Чувствуют подвох?

Не знаю, как остальным, а мне очень хотелось верить в то, что у короля был какой-нибудь хитроумный план. После гибели Пауса я не мог поверить в то, что наша армия сможет остановить и разбить степняков в открытом поле. Много ли шансов у пехотинцев выстоять против всадников? Напрасно мы оставили стену! Ох напрасно!