По дороге с облаками

На треугольном плюшевом ухе — большая желтая бирка с красным номером. Она появилась у пса прошлой зимой, когда его заманили в приют вареной колбасой. Странное тогда выдалось время. Сначала пес долго сидел за решеткой, похожей на те, что в его дворе ставят на окна первых этажей. Только не такой красивой — без колечек и завитков. Кормили в приюте сытнее, чем во дворе. Во всяком случае, чаще. Потом, неясно почему, пес надолго погрузился в сон, а когда проснулся, почувствовал сильную боль между задними ногами. Двое мужчин — один в очках, а от второго пахло вареной колбасой (той самой), время от времени заходили к нему и мазали больное место чем-то колючим и вонючим. Еще пес запомнил девушку в голубом халатике. Утром она приходила раньше мужчин и гладила его по голове, приговаривая:

— Ты мой хороший, ты мой маленький.

Вот бы завести себе такую девушку, чтобы все время гладила. Только она не поместится в коробку за магазином, где ночует пес.

Едва только боль между ног стихла, пса выпустили. По привычке, а иногда — от нечего делать, он возвращался в приют и делал вид, что хочет каши. Хоть каша была, по правде сказать, не особенно вкусная. Отдавала мышами. Но чего не съешь ради хорошей компании? Чувствовал себя пес вполне здоровым. Вот только ухо…

Раньше оба уха были одинаково представительными — стремились вверх точеными антеннами. Теперь же одно бессильно свисало, все равно что у несмышленого щенка, и назойливо щекотало щеку, будто у всех блох на собачьем теле произошла урбанизация, и теперь они гнездились в одном месте — под свисшим ухом.

Дымчатое облако, бесшумно ступавшее по небу, приласкалось к солнцу и забрало себе его тепло. Пес поежился, сел и стал ленно осматриваться кругом. Рядом с площадкой беспокойно сновал взад-вперед фокстерьер Смарти.

Как же не везет все-таки этим домашним! Мало того, что целыми днями они сидят в своих клетках (даром, что с завитками и колечками), так еще и на улице ими беспощадно помыкают.

— Смарти, ко мне! Смарти, фу! Смарти, принеси!

То-то он такой дерганный и глупый. Когда же ему думы думать, если он все время на побегушках и на «принесушках». Зад поджарый, хвост поджатый, взгляд чумной.

Вот пес — совсем другое дело! Приличная уравновешенная собака. Тело плотное, закаленное. Лапы крепкие, хвост упругий. Вот только ухо…

Пес снова зевнул и встал. Живописно выставив вверх широкий зад и припав на передние лапы, он потянулся. Волна упоительной истомы перекатилась от груди к животу и растаяла. Тогда пес степенно зашагал к колбасному магазину за углом.

По псиной статистике примерно каждый тридцатый человек, покупающий колбасу, оказывается добрым. Если учесть, что магазин находится в проходном месте, а глаза у пса — красивые и печальные, то улов, вернее, «упрос» получается вполне приличный. Иногда за день можно добыть не меньше десяти сосисок.

А приди сюда какой-нибудь Смарти с дорогим ошейником и гнусными повадками, шиш его кто-то угостит. Пусть, мол, кормят те, кто тебя купил. А между тем, у Смарти ребрышки так и проглядывают. Небось, дома не слишком балуют. Только на прошлой неделе пес своими собственными глазами видел, как Смарти на галетное печенье во дворе бросался и хрустел с удовольствием. Сам пес к такой гадости в жизни бы не притронулся. Нет, тогда он, конечно, съел одно, но это не считается. Это было из солидарности, так сказать, чтобы не выказывать пренебрежения по отношению к ущербному домашнему питомцу.

Около невысокой металлической лестницы, с трудом доползавшей до скрипучей двери магазина, стояла продавщица Люба. Завидев пса еще издалека, она вынула изо-рта сигарету и крикнула хриплым альтом:

— Ты куда намылился, жирдяй? А ну пшел вон!

Пес не остановился, но немного замедлил шаг, чтобы показать, что предостережение во внимание принял, но намерений своих менять не собирается. Люба — хоть громкая и склочная, а по натуре — не злая. Весь день делает вид, что пса терпеть не может, а после смены то и дело выносит ему просроченную копченую грудку или крылышко.

— Жри, — говорит, — жирдяй. И откуда ты только взялся, уродец, на мою голову.

Псу, конечно, такое обращение не очень по душе, но какую компанию не вытерпишь ради копченой грудки. Пусть и с душком. Да и ясно ему, почему Любка с жиру бесится: у нее на груди тоже бирка приколота. Это, поди, еще хуже, чем на ухе. Особенно, если и у нее блохи имеются.

Пристроившись на тротуаре так, чтобы выходящий из магазина покупатель сразу же встречался взглядом с влажными собачьими глазами, пес стал ждать. Вот выползла пожилая тетка в худом зимнем пальто. От этой приличной подачки ждать нечего. Станет она сосиски раздавать, когда у самой на осенний плащик средств не находится. От нее лучше отвернуться, а то окажется сердобольной и начнет совать в нос кусок батона. И ведь придется же пожевать, чтобы не обидеть.

Вслед за теткой магазин выплюнул высокого круглолицего мужчину средних лет. В руках щекастик держал пухлый пакет, запах от которого сразу же завертелся в воздухе ароматным вихрем и вскружил псу голову.