По дороге с облаками

С этого момента время почти остановилось. Загустело, будто закипевшая манная каша. Секунды складывались в минуты нехотя и медленно, словно торговые представители, собирающиеся на утренний брифинг.

Когда коллеги Виталия вернулись, не было надобности спрашивать, приехал ли Черный. Все трое работников синхронно и молча уселись за компьютеры и принялись старательно выполнять свои обязанности. Светлана и Катерина собрали волосы в скромные хвостики, а вечно взъерошенный Сергей был аккуратно причесан.

Приехал!

Заикин смотрел в монитор своего лэптопа, не видя его, и ждал. Ровно в четверть второго зазвонил его телефон.

— Виталий Степанович, зайдите в мой кабинет, пожалуйста, — холодно отчеканил Пяльцев.

— Есть, — ответил радостный Заикин.

Всего один этаж отделял его от первой значимой победы. Он считал шаги.

— Проходите, вас ждут, — мило улыбнулась секретарша Анна и указала на слегка приоткрытую дверь. Заикин вошел.

Запах приятного мужского одеколона и дорогого табака наполнял большой квадратный кабинет, оформленный в бежевокоричневых тонах. В глубоких креслах сидели трое мужчин. Они встали, когда Виталик появился на пороге. Пяльцев, Черный и незнакомый молодой человек по очереди пожали руку Заикину и снова сели.

— Виталий Степанович, — начал Пяльцев, почему-то глядя на левое ухо Заикина, — познакомьтесь. Это — Константин Леонидович Черный, новый директор нашего филиала. Молодой человек чуть заметно кивнул и покровительственно улыбнулся.

«Новый директор нашего филиала», — отозвалось в голове Заикина, но слова задержались где-то на поверхности мозга, не впитавшись в него, как капля растительного масла, скользящая по плотной непористой губке.

— Виталий Степанович — наш лучший специалист, — продолжал Пяльцев, обращаясь к гостям, — Он быстро введет Константина Леонидовича в курс дела.

— Мы будем крайне признательны, — пробасил Черный-старший и сложил обе руки на выпуклом животе, туго обтянутом пиджаком.

— Константин Леонидович приступит к работе в понедельник, просим вас оказать поддержку. Сейчас можете быть свободны.

«Новый директор нашего филиала». Фраза снова попыталась проникнуть в одеревеневший мозг Виталия. Он стоял, не двигаясь, и ничего не отвечал.

— Вы можете быть свободны! — громко повторил Пяльцев и посмотрел, наконец, в глаза Заикину. Взгляд его был беспокойным и удрученным.

— Слушаюсь, — ответил Виталий и пошел прочь.

Ожидание и волнение, которые до этого момента густели в его груди, вдруг превратились в твердые жгущие комки. Один застрял в районе солнечного сплетения, второй — в горле. Стало невыносимо трудно дышать, грудь пронизывала режущая боль. Виталий схватился за галстук, чтобы ослабить петлю, но не успел этого сделать и упал на пол приемной.

***

— Разряд! — скомандовал врач неотложки.

Последовал глухой удар, затем тихое гудение.

— Ничего, — отозвалась зрелая худощавая женщина, следившая за маленьким экраном кардиомонитора.

— Еще!

Снова послышался гудок дефибриллятора, постепенно переходящий в писк.

— Разряд!

Удар. Тело Виталия неестественно дернулось, конечности судорожно приподнялись и снова упали на ковер приемной.

— Ничего.

Врач медленно поднялся на ноги и отер лоб рукавом голубой форменной рубашки.

— Все, готов.

Секретарша Аня испуганно вдохнула и прижала обе ладони ко рту.

— Попробуйте еще! — запротестовал побагровевший Пяльцев. — Ему тридцать лет. Этого не может быть!

— Может, может, — устало заверил врач. — В наше время все может быть. Витя, — обратился он к санитару, — сворачиваемся. Вызывай Омегу.

Присутствующие — секретарша Аня, Пяльцев и оба Черных — стояли молча, не отрывая глаз от бездыханного тела Заикина. На лицах их было брезгливое любопытство, какое обычно испытывают люди, ставшие свидетелями страшного происшествия, не имеющего прямого касательства к ним самим.

Наблюдал за происходящим и сам Виталий. За двадцать минут до приезда скорой сознание его легко и беспрепятственно отделилось от материальной оболочки, корчившейся в инфарктных судорогах. Словно осадок, выпавший из сульфатного раствора в результате химической реакции, его выбросило вверх, освободив от жгущей грудь боли. Увидев себя со стороны и осознав, что произошло, он запаниковал, стал метаться по приемной, обращаясь к суетящимся вокруг тела людям. Но никто не слышал и не замечал его. Вскоре он понял, что все попытки привлечь к себе внимание тщетны и остановился в углу, в отчаянии наблюдая за напуганными сотрудниками, за врачами, хлопочущими над тем, что перестало быть им, Виталием, еще до того, как Анна истерично кричала в телефонную трубку на оператора скорой помощи.

— Звоните родным, — посоветовал врач перед уходом.

— Кажется, у него нет никого, — ответила секретарша и всхлипнула.

— Так легче. Меньше горя, — заключил врач. — Ну все, мы поехали. С минуты на минуту приедет…, — он осекся, чуть не произнеся слово «труповозка», но быстро подобрал эвфемизм. — Приедут ребята из Омеги, они заберут тело.