По эту сторону стаи

   - Старуха-полукровка, - неохотно объясняет Макрайан. - И... Да ведь я давно уже не наместник, Милорд...

   - Кто тебе это сказал, Уолли? - добродушно спрашивает милорд Эдвард. То есть, теперь просто Милорд, - поправляется про себя Дорин.

   - Пока ты жив, или пока не разозлил меня слишком сильно - ты наместник округа Эдинбург, - слышит она. - И, насколько я понял, у тебя остался, по крайней мере, один вассал.

   - Да?! - удивляется Макрайан.

   "Грейс, мистер Макрайан, это Грейс, - с досадой думает Дорин, переживая за то, что он так недогадлив. - Что теперь скажут про ваши мозги? Что вы оставили их дома?"

   Милорд Эдвард бросает на неё быстрый взгляд, и Дорин тотчас же становится стыдно, будто она произнесла это вслух. Но он ласково смотрит на неё и повторяет:

   - Грейс, Уолли. Это Грейс. И, в таком случае, я не понимаю, что ты до сих пор делаешь здесь? Сюзерен несёт ответственность за своих вассалов, даже если наместничество лежит в руинах.

   Макрайан стоит, спрятав руки за спину и, судя по всему, не знает, что сказать. Дорин ловит себя на мысли, что у неё из головы вылетает всё - Межзеркалье, тупик, в который их пытался загнать Сектор; она даже забывает о холоде. Дорин думает только о том, что и как скажет Макрайан человеку с чёрным перстнем... или не совсем человеку?

   - Я кое-что объясню тебе, Уолли, - мягко говорит тот - и Макрайан смотрит исподлобья, пальцами теребя свою шубу.

   - Власть - это не только твои подвалы с лужами крови...

   Макрайан склоняет голову.

   - ... не только возможность отнимать жизнь...

   Ещё ниже.

   - ... не только Всё. Что. Ты. Захочешь...

   Ещё ниже.

   - ... это ответственность...

   Дорин едва сдерживается, чтобы не подойти и не встать с ним рядом.

   - ... даже если у тебя остался всего один вассал...

   Это не конец пути. Не для них.

   - ... такова цена...

   Цена власти над жизнью и смертью. Цена того, что ты есть тот, кто ты есть.

   И тогда Дорин понимает, как должна поступить.

   Гудит под стенами Утгарда штормовое море, и в воздухе висит холодная морось. Оказывается, по здешним меркам это и есть лето, подумать только! Впрочем, ведь Дорин привыкла к холоду. Но её личный холод - там, позади. И его можно развеять, затопив очаг, сварив суп и поставив подходить тесто для пирогов. К тому же, если лечь в кровать и крепко-крепко прижаться друг к другу, то согреешься наверняка. И камин будет весело трещать горящими поленьями, а Морриган заведёт музыкальную шкатулку и, подперев рукой щёку, устало задремлет за толщей старого стекла. Или споёт ту песню про двух воронов. Молодая жена лорда когда-то пошла своей дорогой, но два ворона должны вернуться в гнездо...

   - Идёмте домой, мистер Макрайан, - говорит она.

   Домой?!

   А какого чёрта он забыл дома?

   Дрова, так и не затащенные на гору, должно быть, на следующий год покроются мхом и сгниют. И входная дверь, наверное, открыта, и ветер будет залетать внутрь и безнаказанно гулять по коридорам, сколько бы сэр Баллард не стучал своей палкой и не жаловался на прострел в пояснице. Пара старых дубов точно загнётся зимой, зато прорастут десятки желудей, только так и останутся лепиться кучей, мешая друг другу, ведь никому нет дела до каких-то там крошечных дубков. Чёртов Сектор приподнимет свою задницу и доберётся-таки до Грейс. Сумасшедшая нищебродка слишком стара даже для полугода Олдгейта, хотя Макрайан не думает, что она отбросит копыта - старуха живуча, как чертополох на навозной куче.

   Макрайан оглядывается, словно ждёт ответа на незаданный вопрос. От кого? От Милорда? От странного человека Джои?

   Дорин тоже оглядывается, чувствуя чей-то взгляд. Джои. Он усмехается уголком рта, и вдруг кидает ей что-то - она едва успевает поймать. Кольцо. Зеркальное кольцо из мягкого серебра, в которое вправлен алмаз. Говорят, алмаз - самый твёрдый камень... Но ведь это же его кольцо - и его единственный путь назад. И тут Дорин понимает, что обратно он не вернётся. Он дошёл до конца пути - и нашёл свою стаю. А её конец пути - где он? Точнее, не её. Их.

   - Если вы поторопитесь, к вечеру у нас будут пироги, - извещает она Макрайана и берёт его за руку.

   Близзард поднимает ладонь, а пальцами другой руки изображает идущего по ней человечка. Такая игра, что поделать. Хозяин снимает очки и ладонью устало прикрывает глаза, чтобы никто не заметил, как он улыбается. Маленькие, но такие сильные пальцы Дорин крепко держат руку - и Макрайан не сопротивляется.

   - Идёмте домой, - ещё раз говорит Дорин.

   Он всё равно остаётся сюзереном, ответственным за своего вассала. Пусть даже он - владетель, у которого один-единственный вассал.

   А ещё у него есть Его Дом - и Его Леди.