По особо неважным делам

– Интересно, такие богатые люди, а ведут себя совершенно нормально, безо всяких понтов. Пальцы не гнет, через губу не разговаривает, с дочкой каких-то маргиналов сыну разрешает дружить. Чудеса, да и только.

– Ага, еще какие чудеса… – сказала Ника. – Странно это все. Не списывала я бы их пока со счетов. Поведение сынка очень странное. Он то ли правда так переживает, то ли просто хочет избежать расспросов. Да и вокруг их семьи что-то очень много криминальных историй. Убийца жены Голицына с равным успехом мог действовать как по заказу конкурентов, так и по заказу безутешного супруга. Слушай, а давай вернемся в Нижние Ямки? – предложила она Коле. – Я хочу сама посмотреть на рощу, где Лиля пропала.

– Да поехали, конечно, все равно катаемся.

Наши герои развернулись и поехали обратно в Нижние Ямки. Роковая развилка, на которой разошлись пути двух подруг, была буквально в двух шагах от окраины деревни. Роща огибала Нижние Ямки, образуя своеобразный полумесяц, по ней было удобно срезать путь, если нужно было добраться с одного конца деревни на другой, минуя центр, по этой причине она вся была истоптана не одним десятком тропинок. Вика Иванова сказала, что мама позвонила ей в 19.37, то есть их расставание произошло еще засветло. Роща не такое уж глухое место, чтобы бесследно исчезнуть майским вечером. У Ники стали возникать подозрения, что с Лилей Кондратюк что-то случилось явно не здесь. Она задумчиво посмотрела на рощу. И хотя Ника была законченной материалисткой и не верила ни в какой мистический бред, в какой-то момент ей показалось, что среди деревьев мелькает что-то светлое, будто девочка в белой футболке едет на велосипеде по темному лесу.

В понедельник рано утром Ника отправилась в Энский областной суд, чтобы изучить дело об убийстве матери Миши Голицына. Конечно, она понимала, что без предварительного запроса ей дело так быстро никто бы из архива не поднял, но добрый ДД позвонил кому-то из своих знакомых, работающих в суде, попросил помочь, и вот уже Ника сидит в архиве в уголочке, а перед ней на столе трехтомное дело по обвинению некого Кислицына Ю.В. в совершении разбойного нападения и убийстве Голицыной В.А.

У Ники всегда было странное чувство при ознакомлении с уголовными делами о преступлениях прошлых лет. Они ей казались музейными экспонатами, вызывали благоговение и трепет, как картина или скульптура.

На заре ее туманной юности, во времена стажировки в следственном отделе ее отправили в архив Бродского межрайонного следственного отдела составлять опись прекращенных и приостановленных дел. Архив отдела располагался в подвале, там же, где и «вещдочка». Ника сидела в окружении коробок, вдыхала аромат старых вещдоков – смесь пыли и давно запекшейся крови, и на тот момент ей казалось, что нет на свете ничего прекраснее, чем разгадывать всякие разные следственные загадки. И не было еще в ее жизни противных потерпевших, врущих свидетелей и упорно отрицающих очевидные факты жуликов.

Старые уголовные дела в отличие от современных многотомных гигантов отличались крайней лаконичностью. Компьютеры и принтеры, возможность без больших затруднений распечатать документы большого размера сделали следствие очень многословным. А во времена, когда процессуальные документы писались от руки или печатались на машинке, следователи учились излагать свои мысли кратко, без лишней воды.

Вот и дело об убийстве Валерии Голицыной расследовалось в то прекрасное время, когда компьютеры только внедрялись в следственную практику. Обвинительное заключение уже было в печатном виде, но протоколы допросов еще были рукописными. Ника листала пожелтевшие страницы, разглядывала фотографии, погружаясь в весьма драматическую историю.

Пятнадцать лет назад, в сентябре красивая, элегантно одетая молодая женщина – Валерия Голицына поймала в Энске таксиста-частника и попросила довезти ее до Бродска. По дороге между нею и таксистом произошла ссора, как определила для себя ее причину Ника – по мотивам классовой ненависти. Таксист по дороге стал жаловаться Валерии на жизнь, на то, что страну разворовали, цены на продукты растут, а зарплаты нет, и так далее и тому подобное. А Валерии, судя по допросам ее родственников и знакомых, палец в рот не клади, она довольно сурово отбрила собеседника, сказав ему, что для того, чтобы жить хорошо, надо работать и не жаловаться, привела ему в пример себя, своего мужа и их тогда еще юные «Голицынские колбасы». Водитель завелся, между ним и Валерией началась грубая перебранка, в ходе которой он заехал в лес и задушил свою пассажирку. После чего снял с нее украшения, забрал сумочку с деньгами, облил труп бензином, сжег его, прикопал останки в неглубокой могиле, в которую зачем-то воткнул сверху сосновую ветку.