По остывшим следам [Записки следователя Плетнева]

— Чем же тебе помочь? — задумался Виталий Павлович. — Давай-ка наведем справки в паспортном столе и в военкомате. Если твой Гришка был прописан — узнаем где, если выписался — нам скажут, когда и куда. В военкомате проверим, не снялся ли он с учета.

Через несколько минут зазвенел телефон. Потапов снял трубку и, многозначительно поглядывая на меня, стал повторять чьи-то слова:

— Так, так… среди прописанных не значился… в деревнях мог жить без прописки. Спасибо.

Он повесил трубку. Потянулось томительное ожидание. Я встал и подошел к окну. Мне казалось, что вот сейчас Гришка ускользает от меня не в одной, так в другой машине.

— Что-то долго молчит военкомат, — не выдержал я. — Давайте побеспокоим их еще раз.

В это время раздался телефонный звонок.

— Слушаю, — сказал Потапов. — Наконец-то… Что?! Час назад снялся с учета? Оперативно… И куда выбыл? Неизвестно…

Он закурил и сочувственно посмотрел на меня:

— Не отчаивайся. Надо думать, махнул в Новгород. Ближайший поезд из него идет на Чудово, а оттуда можно податься куда угодно — и с концами… Фотокарточка-то есть?

— Нет, — ответил я. — Только словесный портрет.

— Вот что, — предложил Виталий Павлович. — Попробую связать тебя с новгородским угрозыском, договаривайся сам.

Через некоторое время он подал мне трубку:

— Говори.

Я схватил ее и услышал голос Кислицына:

— Дима, это ты?

— Да, да! Слушай меня внимательно, Коля! Только что из Пролетарки уехал Ухов. Может быть, подастся на Чудово. Фотографией не располагаю. Записывай словесный портрет…

И я продиктовал Кислицыну все, что знал о внешности Г ришки.

— Что Ухов имеет при себе? — спросил Кислицын.

Я не был готов к такому вопросу:

— Чемодан, а может, вещмешок… черт его знает!

— А из документов?

— Наверное, паспорт, военный билет, трудовую книжку…

— Не жирно, — подытожил старший оперуполномоченный. — Таких на Новгородчине тысячи.

— Понимаю, — ответил я, — но надо что-то придумать. Если упустим — конец.

— Ладно, — пообещал Кислицын. — Приезжай прямо на вокзал.

Начальник милиции вышел вместе со мной на шоссе и сам «отловил» для меня попутку. Когда я подъехал к новгородскому вокзалу, поезд на Чудово уже стоял у платформы. Пассажиры штурмовали вагоны. Я отыскал пикет милиции и у входа в него столкнулся с Кислицыным.

— Сняли двенадцать человек, — прошептал оперуполномоченный, — решай, что делать. До отхода поезда остается пять минут.

Он распахнул дверь в пикет, пропустил меня вперед, и я оказался в кругу парней, похожих друг на друга, как близнецы: все были высокого роста, блондины, с правильными чертами лица, в шапках-ушанках, ватниках, брюках и сапогах.

— Ваши документы! — потребовал я.

Часть парней подала паспорта. Ухова среди них не было.

— А у вас? — обратился я к остальным.

— Они без документов, — сказал Кислицын.

— Тогда пусть назовут фамилии…

Парни подчинились, но никто из них фамилию Ухова не произнес. Я и верил, и не верил им! В этой ситуации только предъявление их на опознание могло развеять сомнения, но девчата были далеко, а поезд вот-вот должен был отправиться. И я решил не задерживать парней. Даже если бы среди них нашелся Гришка, из-за него не могли страдать остальные.

Поезд ушел, с его уходом опустел вокзал, надежда на раскрытие преступления снова рухнула. Мне хотелось бросить все и уехать в Ленинград, но Кислицын, который после провала операции не проронил ни слова, неожиданно спросил:

— С чего ты решил, что Ухов подался в Новгород? Может, он остался в Пролетарке?

Такой вариант казался мне маловероятным, но и не мог быть исключен полностью. Он требовал доработки. Возвращаться к тому, что совсем недавно казалось пройденным этапом, не хотелось, однако другого выхода не было, и я скрепя сердце выехал в Пролетарку.

Несмотря на позднее время, работа в райотделе милиции кипела. В тесных коридорах сидели, ожидая вызова, люди, из кабинетов доносились телефонные звонки, голоса. Не задерживаясь, я прошел к кабинету начальника, открыл дверь и рядом с ней, на стуле, увидел зайцевского участкового.

— У нас совещание, — шепнул Иван Васильевич. — Скоро закончится.

Действительно, долго ждать не пришлось. Как только участники совещания стали расходиться, я вошел в кабинет и поделился с Потаповым своей неудачей.

— А ты думал, что все у тебя всегда будет хорошо? — спросил Виталий Павлович. — Напрасно. Давай лучше подумаем, где ты заночуешь. К себе не зову, положить негде — гости одолели. Могу устроить в общежитии стекольного завода или здесь, на диване. Матрац, подушка и одеяло есть.

Я предпочел остаться на ночлег в кабинете и, чтобы не мешать Потапову давать последние указания своим подчиненным, вышел в канцелярию. В ней я увидел одиноко стоявшего маленького неказистого лейтенанта. Неожиданно лейтенант взял меня за рукав и потянул в сторону:

— Можно с вами поговорить? Вы ищете Ухова?

— Да.

— Он здесь, в Пролетарке…

Я еще не опомнился от только что перенесенного потрясения и не верил, что мне может вот так, ни с чего, повезти.