Читаем По понедельникам чудес не бывает полностью

Не скажу, что расстроился: все будет меньше работы. Всегда можно будет сказать: «А не можу!» – и отослать страждущих за разъяснением к начмеду, организаторам запрета или другим, более благополучным членам общества.

Не обошлось и без привычной понедельничной ложки дегтя. Из-за того, что «Газель» и легковушка не поделили трамвайные пути, опоздал на три минуты на работу. Пришлось, не отходя от окошка выдачи ключей, писать объяснительную записку начальству. Правда, поначалу, для порядка, попытался узнать у стоящего на страже распорядка, кто он такой и кто ему делегировал полномочия по отлову опоздавших, но потом написал. Должен же и начмед думать, что занимается чем-то полезным. Ведь старый армейский закон гласит: «Не знаешь, что делать – проверяй дисциплину!»

Его предшественник даже специальную игру придумал, в народе называлась «Забегание». Подъезжал на трамвае к поликлинике к девяти часам, первым проскакивал во входную дверь (ну кто начальство не пропустит), довольный проводил в книге прихода красную черту, а всех, кто ехал с ним в трамвае, записывал как опоздавших.

С большой подлецой был. Однажды хотел меня заставить задним числом написать, что я де что-то нащупывал у одной больной дамочки в том месте, где процедурный кабинет устроил ей абсцесс (она попутно обращалась ко мне с насморком и першением в горле). Крайним хотел сделать: мол, нашел, а мер не принял. Популярно объяснил ему, что сопутствующий диагноз «ОРВИ» не противоречил основному и что не должен каждой молодой пациентке мускулюс глютеус максимус[11] мять или двухпальцевое исследование делать, если она не просит.

Да и сама должность начмеда предполагает наличие определенной доли сволочизма или хотя бы лукавства, чтоб «и нашим, и вашим». Нормальные люди на этой должности обычно не задерживаются. Ну а дальше свои предпочтения. Кто собирает сведения о вскоре высвобождающихся квартирах, чтобы оказывать одиноким несчастным их владельцам недолгую и не обременительную для себя медицинскую помощь, кто занимается врачебной деятельностью, «подрабатывая» участковым терапевтом. Смотришь, а он, по официальным данным, нет-нет да и окажет помощь твоему больному, а записей в медкарте, сколько ни ищешь, вообще не находишь. Ведь хотелось бы поучиться идеальной записи медицинского осмотра, а то только проверяют и критикуют.

Ну, а кто особо ничем заниматься не хочет или не может, вправе делегировать основную часть своих обязанностей подчиненным и ходить демонстрировать вышитую яркими нитками надпись на тесноватом белом халате «ДОКТОР МЕДИЦИНСКИХ НАУК». Уже уволенный, увы, сотрудник по этому поводу даже эпиграмму написал:

«Косноязычный и тщеславный,
Над нами власть дана ему.Его встречают по халату,И посылают… по уму».

7

«Всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда. Всегда есть за что».

Генералиссимус Суворов

Ну вот, опять понедельничные пряники: в конце июля наши москважители решили, за полгода отдохнув от трудов праведных, освоить деньги на диспансеризацию населения. У нас ведь главное – освоить государственные деньги, а выявление каких-то заболеваний – это так, небольшой благоприятный побочный эффект. А ведь план дают на весь год. Вероятно, понравился распил денег на диспансеризацию блокадников и ветеранов войны, а вовремя подсуетиться – забыли. Поспешают не торопясь. Свое, видимо, все равно возьмут.

Да и то правда: если не просить денег, да еще на грандиозную задачу, так и вообще не дадут. Там каждый министр в свое болото тянет. Ну а с министрами нам не везет. То один проворуется, то другой. В Китае таких хоть время от времени отстреливают или смертельный укол делают, а в компенсацию прегрешений разбирают на запасные части. Нормальная рабочая практика.

У нас же самые крупные воры – свидетели. А уж если не отмазаться, то «шесть – девять лет условно!», или штраф «за переход улицы в неположенном месте» соответствующего размера, или, на худой конец, комфортная и непродолжительная отсидка для министерских замаранных «красных тапочек». Надо сказать, москважители в этом случае тоже начудили: послали мужика генералов порубать, а он, гражданский, растерялся, начал рубить капусту.

Негодных, а таких, похоже, большинство, министров здравоохранения снимают и кого поумнее назначают на дипломатическую работу, ну, там, послом на Украину (он и там болезнь просмотрел, наверное…) или генеральным консулом в Испанию. Совсем же неладным приходится придумывать какую-нибудь синекуру. Вроде советника президента по связям с Абхазией. Зачем президенту такие советники? А может быть, на «передержку» отправили. Привычная колода – она ведь маленькая. Да и по своему врачебному опыту знаю, что если бездетная женщина не работает, то начинает искать болезни и найденными болеть или проедать плешь своему мужу. А ему это надо?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее