По серебряному следу. Дворец из стекла

Джекобу казалось, что он целую вечность прислушивается к собственному дыханию, пока наконец дверцы шкафа не открылись. Голем, словно ничего не случилось, подал им знак выходить и указал на окно с открытыми ставнями:

– Стены этой башни покрыты серебряными розами. Мой господин хотел выразить этим свое восхищение проклятием фей, погружающим в вечный сон уколом шипа розы. Листья и шипы остры, как лезвия ножей, но, если вы хотите уйти от стражи, спуститься здесь – ваш единственный шанс.

– Это и есть тот путь бегства, который ты собирался нам показать? – Бастард, подойдя к окну, выглянул наружу и скептически хохотнул. – Даже моя кожа после такого спуска целой не останется! И как нам перебраться через озеро? Покажи нам, где самая высокая башня, – и мы заберемся по ней к своду пещеры, а там будем продвигаться, подтягиваясь с одного сталактита на другой, пока не найдем старый туннель гоилов. Не сомневаюсь, что в этой пещере их несколько.

– Ну да, старые туннели, – насмешливо покачал головой Дзета. – И правда была, неподалеку отсюда. Мой господин велел их опечатать. Этот спуск – ваш единственный шанс. – Голем достал из ящика пару серых перчаток и бросил их Джекобу. – Каменный человек розы переживет. Мой господин использует эти перчатки, когда срезает для возлюбленной букет серебряных роз.

Джекоб натянул перчатки. Они оказались ему очень малы. Руки у Игрока были меньше, чем у него. Место для шестого пальца осталось свободным.

– Как мне защитить от него ребенка?

Дзета так задумчиво разглядывал Джекоба, словно взвешивал, насколько тот далеко собирается зайти в предательстве своего господина. Он не делал никаких попыток объяснить свой поступок или оправдать его, как это часто, блистая красноречием, делают предатели.

– Тебе придется его убить.

Одной рукой Дзета быстро провел по кисти другой, где было всего два пальца.

– Мой господин приказал мне разбить зеркало, и это стоило мне пальцев. Он думал, что в нем Фаббро мог видеть его настоящее лицо. Было очень больно. Мы чувствуем боль. Мы многое чувствуем. Мой господин это знает и все же разбивает нас, если ему хочется, как старую посуду. Я дважды видел, как он убивает других ольховых эльфов. С настоящего лица своего врага он велит сделать восковой слепок и расплавить его на костре из дерева ольхи. Но сходство должно быть абсолютным.

Его настоящее лицо. Лицо, которое Игрок никогда не показывал.

Дзета взял с комода два стеклянных кинжала.

– Триста лет назад он заказал свой портрет, – сказал он как бы между прочим. – В твоем мире. Думаю, это был единственный раз, когда он продемонстрировал, кто он на самом деле. В твоем мире он чувствовал себя очень уверенно, как король, хотя никто его не знал.

Бастард слушал голема так же внимательно, как и Джекоб.

Голем протянул кинжалы:

– Срезайте ими шипы с усиков. Так будет легче спускаться.

Подойдя к окну, Бастард опробовал лезвие на ближайшем усике. Голем следил за его действиями, словно уже тысячу раз сам подумывал о том, чтобы спуститься с башни.

– А портрет, который заказал Игрок, еще существует?

– Нет. Мой господин велел сжечь его. – Дзета по-прежнему смотрел в сторону окна. – Но художник был до того глуп, что изготовил с него копию. И заплатил за это нелегкой смертью.

– И где сейчас копия?

– Этого мой господин так и не выяснил. А теперь идите. Я сказал и дал вам достаточно.

Да, это правда. Скольких пальцев будет стоить ему это предательство?

Бастард перемахнул через подоконник.

– А ты не можешь еще сказать нам, как перебраться через озеро?

– Коль уж вы объявляете моему господину войну, вам придется преодолеть еще много куда более опасных препятствий.

Джекоб выглянул в окно. Спускаться далеко, а покрывающие стену розы ткали на ней ковер из серебряных ножей.

– Пойдем с нами, – сказал он голему, перелезая через подоконник наружу.

Но Дзета лишь молча закрыл за ним окно.

28

Крылья