По серебряному следу. Дворец из стекла

– Почему ты еще здесь? – Шестнадцатая бросила взгляд на садовников, будто спросила о чем-то запретном. – Почему ты не возвращаешься? В твой прежний мир. Ты здесь чужая. Он влюбил тебя в себя! Но это все не настоящее.

Никогда, оглянувшись, посмотрел в их сторону. Заметив его взгляд, Шестнадцатая отпрянула от Клары.

– Влюбил?! Он?! Ты имеешь в виду Игрока?

– А кого же еще? Но я его так не называю. Сделай я это, он бы меня разбил. На такие крошечные осколки, что от меня бы ничего не осталось.

Кларе чудилось, будто сердце ее заполняет мрак.

– А как ты его называешь?

– Создателем. Вон их, – Шестнадцатая указала на слуг, – меня, домашних големов – всех нас создал он. Мы принадлежим ему. Поэтому мне пришлось остаться, когда Уилл уехал. Игрок не отпускает меня.

Создатель. Големы… Она хочет нагнать на нее страху. И больше ничего. Пожалуй, стоит все-таки спросить Игрока, какого рода создание эта Шестнадцатая.

– А что, если я попрошу Игрока отпустить тебя? С… – Язык отказывался это произносить. С Уиллом. Скажи это наконец! Ведь хорошо же, Клара, что его здесь нет. Она больше не хотела видеть их обоих. Никогда.

– И ты это сделаешь?! Почему?! – Шестнадцатая смотрела на нее так, будто опасалась подвоха. И в то же время на прекрасном лице ее все явственнее проступала надежда, беспомощная, как у маленького ребенка. – Он тут же узнает, что я говорила с тобой.

Как она боится!

Кларе хотелось спросить Шестнадцатую о природе этого страха, но сердце не желало слышать ответ. Игрок так добр к ней. Так умен, так нежен, так бесконечно терпелив, даже если и видит ее ревность к Шестнадцатой – и что она не может забыть Уилла, хотя от одной мысли о нефрите ее бросает в дрожь. Игрок напоминал ей книгу в дивном переплете, в которой можно найти ответы на все когда-либо возникавшие вопросы.

– Он никогда меня не отпустит. А Уилл вернется. Мой создатель обольстил вас обоих. – Шестнадцатая вновь с тревогой оглянулась на Никогда. Он все еще смотрел в их сторону. Отпрянув от Клары, Шестнадцатая развернулась, чтобы уйти. Проходя мимо молодых растений, она дотрагивалась до них, и от ее пальцев на них оставалось немного серебра.

Когда она удалилась, Никогда подошел к ящикам и сорвал со стеблей металлические листья, а затем, приблизившись к Кларе, вложил их ей в ладонь:

– Было бы интересно выяснить, какие свойства у отвара из этих листьев. Возможно, он превращает в серебро и сердце, и всю боль, которую оно так легко причиняет.

Клара сжала листья в пальцах и порезалась.

– А в каких теплицах растения светлых ведьм? – Вдруг там есть трава, избавляющая от ревности. Свет против тьмы.

Никогда указал на одну и самых дальних теплиц:

– Вон там растения темных.

Клара покачала головой:

– Никогда, я – целительница. Меня интересует только это.

– Это хорошо, – откликнулся Никогда. – До тех пор, пока вы хотите исцелять лишь то, что поддается исцелению.

36

Слушающий в пустыне

На четвертое утро после их поспешного отъезда из Джахуна на горизонте показались руины: разрушенные башни, мощные ворота, бесконечно тянущиеся через пустыню стены… Заметив недоуменный взгляд Лисы, Орландо улыбнулся. Руины Аршана. Джекоб всегда носил с собой газетный снимок с изображением этого пришедшего в упадок города. Не было охотника за сокровищами, который не мечтал бы однажды отправиться на поиски утраченных волшебных вещей Аршана.

Ты не против, если мы сделаем небольшой крюк в пустыне? Вот и все, что сказал Орландо, после того как тайно с одним караваном вывез их с Хидео из Джахуна. По своим контактам он ничего не смог выяснить о Джекобе. Значит, оставалось надеяться, что в горах Тиролы они разыщут ольхового эльфа, давшего там название городу. Корабль, на который собиралась сесть Лиса, уходил лишь через несколько дней, и Орландо предложил поехать окольным путем. Там есть кое-кто, возможно, он сумеет помочь, хоть и получает сведения несколько менее традиционным способом, чем моя агентура. О том, что этот кое-кто обитает в одном из самых легендарных мест этого мира, он не упомянул. Да, тайны он любил.