По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

Святейшим воспоминанием собора был крест св. Ольги, поставленный ей над рекой Великой еще до основания собора, позже внесенный в него и сгоревший в 1509 году; в воспоминание этого креста устроен в 1623 г. другой, дубовый, по образцу старейшего, виднеющийся и доныне. Крестами и иконами собор очень богат, и многие из предметов его ризницы имеют большую археологическую и художественную ценность. Один из воздухов с жемчугами вышит великой княгиней Елисаветой Алексеевной; хороши многие панагии и кресты; Евангелие Апракос, то есть писанное не по порядку зачал, а по чтениям в продолжение года — 1532 года и многое другое. Под собором находится несколько гробниц князей и архиереев, причем первые безыменны. Архиепископ Симон Тодорский, 1754 г., как гласит надпись, был большим лингвистом, так как знал языки: латинский, греческий, еврейский, сирийский, аравийский, халдейский и, «в удивление всем», немецкий; в эпитафии над епископом Гедеоном, день его смерти определяется так:

По летех же егда Христос воплотися.

Как седмь сот 62 к тысячи свершися.

Третьего ж лета мало пол не достизаше.

Июния день тогда двадцать второй бяше.

Различные события городской жизни писаны на многих колоколах собора той или другой церкви, пожертвованных разными лицами. На многих из них события излагаются чрезвычайно подробно, причем поименованы и участники в постройке колокола — «Рыбник Чухна», да «все суседи», да «при священнике Миките Козле». В звонах этих колоколов, при всякой молитве церковной, для всякого знающего историю своей родины, гармонично глаголет былое, и нельзя не признать, что это фантастическое сочетание звука и исторического деяния, разносимое музыкой православного церковного звона, должно трогать душу того человека, который знает и любит историю своего народа, как исполнена она предками и как намечена Богом для всех и для каждого в особенности.

Из частных зданий для любителей отечественной старины любопытны: развалины палат Марины Мнишек и палаты Поганкиных. Исторических доказательств, что развалины дома, выдаваемого за жилище Марины Мнишек, действительно служили когда-то её жилищем, — нет; сохранилось предание. Сколько известно, Марина не была в Пскове.

Палаты Поганкиных (на Губернаторской улице) принадлежали именитым купцам этой фамилии; по преданию, из этого рода были даже псковские посадники. По указу Петра Великого, дом этот взят в казенное ведомство и обращен в провиантский магазин. Впоследствии дом ремонтировали, но при этом не позаботились принять надлежащие меры к сохранению старины.

Крупнее всех ударов для Пскова (как и для Архангельска) было основание Петербурга, притянувшего к себе всю иностранную торговлю, и в настоящую минуту Псков, один из самых древних, постоявших за Русь городов наших, совершенно обойденный новой жизнью, фактически не тронут и почти не оживлен близостью железного пути.

В описываемое время в Пскове происходило торжество открытия памятника Императору Александру II. Памятник изображает покойного государя стоящим в порфире, на четырехгранном пьедестале серого мрамора, по углам которого расположены орлы и повешена цепь. Он обошелся псковскому купечеству около 15,000 рублей, вделан художником Опекушиным и воссоздает облик государя хорошо. Множество венков лежало на пьедестале и подле него; из них многие были серебряные.

Из достопримечательностей города заслуживают внимание путешественника: детский приют св. Ольги (основан в 1884 году, имеет капитала 30,000 рублей, 60 приходящих и 40 постоянных девочек); Мариинская женская гимназия (328 воспитанниц); дом призрения бедных благотворительного общества св. Марии (существует 31-й год, капитала 6,000 рублей, призреваемых 13 старух и 26 детей); переданный городом реальному училищу ботанический сад, разбитый вдоль древней Довмонтовой стены. известняки, из которых сложена ветхая стена, до такой степени выветрились, что достаточно весьма небольшого усилия, чтобы отковырнуть значительную часть камня, но стена так толста и настолько уже осыпалась, что стала как бы произведением природы. молодая поросль ботанического сада жмется к каменному делу рук Довмонтовых, и разнообразные деревца, цветы и кустики чудесно оттеняются белизной выветривающихся известняков.