По Северо-Западу России. Том I. По северу России

В семнадцати верстах от Петрозаводска, по пути к Кивачу, расположено село Шуя. По обоим берегам широкой реки Шуи, состоя из тринадцати отдельных деревень, раскинулось богатое село, очень людное и древнее, на много лет более старое, чем Петрозаводск, потому что оно упоминается в писцовых книгах XVII века. Маленькие купола и шпили двух старинных церквей — погостов — высятся над гладью широкой долины, обрамленной олонецкими лесистыми холмами, и теряются вдали и по сторонам бессчетных, хорошо обстроенных, крестьянских дворов. Шуя — село торговое, ярмарочное, дома прочные, большей частью двухэтажные; над верхними балкончиками некоторых из них, под длинными сетями, виднелось вяленое мясо — весьма распространенный здесь способ заготовки для рабочих.

Вслед за Шуей местный олонецкий пейзаж выступает с полной яркостью: бесконечно много озер, гранитные и диоритовые обнажения древних скал, поросших густым чернолесьем. Дубов здесь нет уже совсем, клены очень редки, зато царствуют вечно зеленая хвоя, береза и множество осин.

Осина, как известно, то дерево, на котором, по преданию, повесился Иуда, и этому поверью обязана она своими местными особенными качествами, — так: против «заклятых», т. е. против таких людей, чрез которых влияет на смертных «нечистая сила», действует осиновый лист; осиновый кол вбивается в спину умершему заклятому, чтоб он не вставал; на Вознесенской пристани, в случае пожара, на котором-нибудь из множества скученных судов, необходимо бывает потопить судно, для чего обязательно сделать в нем пробоину и воткнуть в нее непременно осиновый кол. Все это местные поверья Олонецкого края, и осин в нем действительно очень много, и разных сортов, что нетрудно заметить всякому проезжающему. Гораздо труднее убедиться в том, что однообразные пологи мхов и лишаев, от белых и желтых до красных и темно-бурых, одевающие скалы, вовсе не так однообразны, как кажется; их неисчислимое количество видов; они составляют большинство местной флоры, как по числу видов, так и по распространению неделимых. Они так живучи, так цепки, эти маленькие тайно-брачные созданья, что покрывают даже самые плотные породы кварца, гранита и яшмы.

Любопытно ознакомиться с приемами добывания руды на Укшозере. Озерная руда, состоящая из более или менее крупных катышков, образовалась, вероятно, от разложения серных колчеданов; она залегает по дну озер на большей или меньшей глубине слоями различной мощи и извлекается из воды деревянным черпаком на плоты. Добыча её составляет один из существенных заработков местного населения; озера обезрудевшие снова не наполняются, но запасы руды все-таки необозримо велики. Такая же руда есть и в болотах. Ее поднимают со дна озера на плоты, как сказано, простыми черпаками и тут же промывают на грохоте.

Кончезерский завод — третья станция. Это тот единственный завод, который в 1783 году, когда закрыты были все заводы Олонецкого края, продолжал свою доменную работу. Раскинуть он очень красиво. Три озера: Укшозеро, Кончезеро и Пертозеро, составляя как бы одно целое, расположены тут террасами, одно выше другого. Пертозеро лежит на четыре сажени выше Кончезера; скалистые перешейки, словно горбы чудовищных допотопных животных, высятся между ними, разделяя их водные равнины. Завод расположен на самом высоком центральном месте, и новая церковь его видна издали. Видимое водное пространство, перерезанное мысами и островами, очень велико; обрамленное бесконечной бахромой зелени лесов, расположенных по изогнутой линии холмов и ложбин, оно образует светлые перспективы вдаль и самые характерные первые планы пейзажа.

На Кончезере, говорят, столько островов, сколько дней в году, и все они расположены вдоль озера и носят имена святых; один только остров, Бог знает почему, лег поперек и за это кличка ему — «Дурак». Это обязательно рассказывают всякому проезжающему. В этнографическом отношении любопытно то, что Кончезеро отделяет корельские поселения от русских, на двух берегах его звучат два разных языка.