По следам исчезнувшей России

Гениальный Достоевский, предвидя революционные кошмары, говорил о слезинке ребенка. Не послушали. Пошли по детским трупам. В этом и есть коренное, главное отличие революционера от нормального человека. Нормальный человек не хуже очередного «борца за волю» понимает несовершенство мира, в котором живет, но он хорошо понимает, что есть вещи, которые еще хуже, и он не готов приносить людей в жертву своим идеям.

И здесь, на Лемносе, стоя под не стихающим ни на минуту ветром около детских могил на мысе Пунда, понимаешь это особенно наглядно. Очень легко призывать «на бой кровавый, святой и правый» и очень тяжело потом стоять у могилы, в которой похоронен ребенок. Ей был всего годик, она только училась ходить и говорить и никому в мире не сделала зла. Ее убила революция…

Последние крестоносцы

На окраине города Мудрос находится воинское кладбище, на котором похоронены солдаты Антанты; погибшие в ходе Дарданелльской кампании. На маленьких аккуратных белых табличках — имена и кресты. В те времена в Европе еще не знали слова «политкорректность» и не скрывали, что это была война христианской Европы против мусульманской Турции.

Германская дипломатия, добившись вступления этой страны в войну на стороне Центральных держав, нанесла сильнейший удар союзникам. Дело не в мощи турецкого войска (она была весьма невысокой), а в стратегическом положении страны, контролировавшей Черноморские проливы. На Черном море господствовал русский флот, на Средиземном — французский и (с 1915 года) итальянский, подкрепляемые сильными эскадрами Ройал Нэви. Корабли союзной Германии, Австро-Венгрии не смели показать носа за пределами Адриатики. Если бы не турецкий контроль над проливами, то между Российской империей и ее западными союзниками открылся бы удобный транспортный коридор, позволивший наладить устойчивое снабжение сторон, а при иных раскладах и осуществлять маневр войсками между восточным и западным фронтами. Поэтому уже в 1915 году британский морской министр Уинстон Черчилль убедил свое правительство начать атаку Дарданелл с юга. План Черчилля справедливо критиковали как авантюристичный, но в случае успеха он сулил такие перемены в ходе войны, что союзники решили рискнуть.

Была сформирована союзная англо-французская эскадра в составе 10 линейных кораблей с соответствующим эскортом, во главе которой был поставлен вице-адмирал Карден. Первоначальный замысел операции не предусматривал участия в ней сухопутных сил. Предполагалось, что мощи корабельного огня хватит, чтобы подавить береговые батареи, форсировать минные заграждения и выйти к Константинополю, который окажется беззащитным перед двенадцатидюймовками линкоров.

Операция началась 19 февраля в 9 ч 51 минуту. Линкоры «Корнуолис», «Трайэмф», «Вендженс», «Сюфрен», «Буве» и «Инфлексибл», к которым затем присоединился «Альбион», начали бомбардировку фортов, находившихся у входа в пролив. Она велась неторопливо с дистанции от 40 до 60 кабельтовых В 14 ч корабли подошли ближе, и вскоре внешние форты на обоих берегах окутались клубами пыли и дыма; с кораблей казалось, что они превращены в развалины. Было выведено из действия 280-мм орудие в Кум-Кале, а на форту Оркание снаряд попал в дуло орудия, и последнее пришло в негодность. Но около 17 ч, когда турецкие орудия, казалось, были приведены к молчанию, три батареи внезапно открыли жестокий огонь по «Вендженсу». Корабли успешно отвечали до 17 ч 30 мин, после чего бой был прерван. Видимо, на флоте не хватало боеприпасов, хотя в Англии на складах имелись огромные запасы; кроме того, нельзя было слишком изнашивать старые орудия старых кораблей. Заключение Кардена о результатах дня было, что «эффект бомбардировки с большой дистанции по современным береговым укреплениям незначителен»^{148}.

День шел за днем, но быстрого прорыва не получалось, корабли выбрасывали тонны металла и взрывчатки, но подавить турецкие батареи не удавалось, 18 марта, сменивший Кардена вице-адмирал де Робек предпринял попытку «большой атаки» — все корабли союзников (а их число достигло уже 18 единиц) вошли в пролив и попытались прорваться мимо батарей в Мраморное море.

Поначалу им способствовал успех, но в середине дня флот наткнулся на выставленное ночью минное заграждение, и началась катастрофа. Три корабля подорвались на минах и затонули, еще 4 были настолько повреждены огнем фортов, что не могли продолжать бой и нуждались в капитальном ремонте. В этот день союзники потеряли около 1000 человек убитыми и утонувшими. Потери турок не составили и десятой доли от этого числа^{149}.