По следам лунного затмения

P.P.P.S. Знаешь, может быть, иногда я забываю кивнуть на что-то. Но ты имей в виду: если я какие-то твои слова оставила без внимания – значит, мысленно киваю. «Да-да, и я точно такая же!», «Да-да, и у нас всё точно так же!»

«А и правда, – подумала Лара, прочитав письмо, – что мне терять-то? До сих пор к моему роману особого интереса никто не проявлял. Теперь вот кто-то интересуется – это же большая удача, ведь так? Наверное, нужно отправить его – сначала на конкурс, а потом Ляле и в издательство это…»

И она вновь села писать Ляле ответ – в тот же день, раз уж Ляля просила «побыстрее». Как прежде непросто было перейти на «ты», так и теперь Лара ощущала сильное внутреннее сопротивление, когда печатала приветствие с обращением «сестра» – вот чувствовала, что неправильно это: так обращаться к незнакомому почти человеку… «Но ведь она обращается так ко мне. Значит, наверное, и я должна?..»

Зачем-то поделилась наиболее ярко запомнившимися подробностями своих каникул на море. Как давно это было! Многое уже стерлось из памяти. Но девочку, с которой они вместе бегали наперегонки с прибоем в Сухуми, Лара помнила хорошо. Как-то сразу вдруг подружились – в детстве это было просто. В тот же день расстались, и если бы не совместная фотография, сделанная отцом, Лара ни за что бы не вспомнила, как эта девочка выглядела.

Конечно, это была не Ляля. Да Лара и не разделяла Лялиной уверенности, что, повстречай они друг друга в детстве, так уж и познакомились бы. Но на всякий случай всё же перечислила посещенные в детстве южные города. Мало ли…

«Я видела дату твоего рождения на сайте «Закрома», – писала она еще. – Мы соседи по месяцам, ты немного меня старше, но знаешь… родились-то мы в один и тот же день недели, что нетрудно вычислить. В понедельник! У меня всё, как в известной песенке: и крокодил-то не ловится, и кокос не растет… Прямо хоть переименовывай остров Невезения в остров Везения, честное слово! Надо же как-то бороться с этой чудовищной обреченностью!

Но, с другой-то стороны, понедельник – это день Луны. Monday. В английском языке сохранились следы древнего распределения дней недели по планетам и соответствующим им языческим божествам: понедельник – Луна, вторник – Марс, среда – Меркурий, четверг – Юпитер, пятница – Венера, суббота – Сатурн, воскресенье – Солнце. Ну что, может быть, не случайно, как рожденные в понедельник, мы выбрали именно лунное затмение, как считаешь?»

«Это просто поразительно! – написала в ответ Ляля. – Нет, это переходит все грани разумной мистики! Представляешь, я как раз хотела спросить у тебя, чей день среда, а вот ты уже и ответила. Телепатия! Только я чего-то не пойму… она же вроде Wednesday, так? Почему, где тут Меркурий спрятался?

Да, разумеется, и я тоже… «видно, в понедельник меня мама родила». Меня просто поражает твое умение быстро производить такие расчеты! Я так не умею, к сожалению.

Относительно списка твоих путешествий. Всё похоже, но по времени совпадает лишь Ялта. Будем копать дальше, или примем как аксиому без доказательств, что мы однажды видели друг друга именно там? Ведь могли же? Могли! И это будет правдой, если мы того захотим. В общем, как скажешь».

«Ну и прекрасно, я тоже за Ялту, – написала Лара. – Кстати, именно те каникулы понравились мне больше всех.

А со средой всё просто. Это день языческого бога Одина, он же Вотан. Должно быть, он соответствует Меркурию. Я и сама, возможно, этого не знала бы, но как-то в одной книжке мне встретились такие стихи:

Клянусь Вотаном, богом саксов,

Творцом среды (среда – Вотанов день),

Что правда – вещь, которую храню

До рокового дня, когда свалюсь

В могилу…

Вот и врезалось в память. Это Уильям Картрайт.

Глава 4

Это может показаться непостижимым, но если бы пару недель спустя кто-нибудь напомнил Ларе о том первоначальном недоверии, с которым она отнеслась к письмам Ляли Крысинской, то Лара, вне всякого сомнения, устыдилась бы своей излишней подозрительности. Торжественный обмен рукописями наконец состоялся, и девушки погрузились во взаимное чтение. Впрочем, у Лары по-настоящему погрузиться не получилось, и она всё чаще ловила себя на том, что уныло прикидывает количество оставшихся страниц. Интриги здесь не было, сюжета как такового тоже, и данные обстоятельства не позволяли забыть о том огромном количестве грамматических ошибок, которыми изобиловал роман. Большую его часть составляли прогулки по Парижу, светские развлечения и званые обеды. Ох, эти обеды!.. Ляля с неиссякаемым энтузиазмом описывала каждое блюдо, и Лара невольно задумалась, что ей бы кулинарные книги писать, а не приключенческие романы.

«И все-таки хорошо, что я предложила делиться впечатлениями по мере прочтения романа, а не по итогу. Всегда можно найти, за что похвалить».

Сегодня в книге у Ляли, скажем, подавали медальоны из говядины, кольца кальмаров в белом вине, клубничный крюшон и белоснежное бланманже на десерт. «Обед был просто великолепный! – рассыпалась в комплиментах Лара. – Кормят вкусно, как всегда. А завтра мы с твоими героями пойдем в оперу. Я в предвкушении».