По следу Каина

– Хорошо, – приподнялась на локте Серафима. – Ключ-то у тебя ещё?

– Вернуть?

– Не надо. Ты не стесняйся, сама заглядывай.

И они расстались.

Плотно захлопнув дверь и оказавшись на лестничной площадке, старушка, не сделав и нескольких шагов, остановилась и, достав бумагу из кармана, начала тщательно её изучать.

– Старший следователь Федонин, – сначала шёпотом, а потом и громче повторила она, снова вчиталась в повестку, словно ища в ней то, что могло ускользнуть от её глаз. – Прокуратура области. Это что же такое делается?.. Милиции, значит, на них мало?..

Прошептав эту понятную только для неё фразу, старушка подозрительно оглянулась на дверь, из которой только что вышла, и шмыганула в свою квартиру. Но и оказавшись там, она не успокоилась, походила по комнатам, чуть ли не на цыпочках подошла к одной из стенок и, приложив ухо, долго стояла так неподвижно, даже глаза закрыла, прислушиваясь. У Семиножкиной словно вымерло.

– Старший следователь зазря вызывать не станет, – буркнула старушка, отойдя наконец от стены. – Чуяло моё сердце, просто так это не кончится…

Усталость, тревоги и хлопоты дня взяли своё, и она прилегла, но как не закрывала глаз, как не пыталась уснуть, думы, нахлынувшие внезапно, покоя не давали. Она поворочалась с боку на бок, встала, ещё раз подошла к стенке и прижалась ухом к обоям. Тишина царила у соседки, но вдруг чуткое её ухо уловило едва ощутимые шаги и лёгкий стук в дверь. Стучались не к ней, стучались в квартиру Семиножкиной. Старушка, как была, позабыв про платок на голову, выбежала в коридор, осторожно приоткрыла дверь, прислушалась, а затем и высунула голову:

– Вам кого?

У двери Семиножкиной дёрнулся застигнутый врасплох нахального вида подросток, явно перепуганный, и вылупил на неё глаза.

– Тебе кого надо? – грозно переспросила Матрёна. – Чего здесь рыщешь? Покойника не успели вытащить!.. А они шляются!..

У Матрёны нашлось бы ещё изрядное количество достойных ситуации угроз и возмущения для этого слюнтяя и явного воришки, но к её удивлению дверь отворилась и подростка впустили внутрь. Старушку покоробило и, не веря своим глазам, она собралась ринуться вслед за объяснениями, но дверь отворилась и высунувшаяся Серафима, жалостливо улыбнувшись ей, смущённо успокоила:

– Это ко мне, Матрёна Никитична. Не волнуйтесь, пожалуйста.

Старушка, ещё не опомнившись, попыталась что-то сказать вгорячах, но перед самым её носом дверь быстро закрылась.

«Вот тебе на́, – задумалась Матрёна, поджала губы и совсем смутилась. – А ведь я уже где-то видела эту прыщавую наглую рожу?.. Бандит этот мелькал у меня сегодня перед глазами… На кладбище он к Серафиме подбирался. Я тогда подумала, в сумку бы ей не залез, а они, оказывается, шептались о чём-то… Это что же творится?!»

И Матрёна, заподозрив неладное, побежала к себе, торопясь к заветной стенке.

Глава IV

Без Федонина или Ковшова допрашивать привезённого в УВД задержанного Донсков не имел права, более того, старший следователь строго-настрого проинструктировал каждого оперативника, отправлявшегося в засаду, и лично капитану наказал, чтобы всех, кто заявится, не пугать вопросами, связанными со смертью Семиножкина, и даже близко не касаться темы недавних криминальных событий в доме коллекционера.