По следу Каина

– Это потом кто-то написал, – будто про себя едва слышно выговорил Федонин. – Тот же архивных дел начальник. Листы пересчитывал, когда опись составлял для хранения. Сверялся. И отметку сделал.

– Какое это имеет значение? – промямлил я.

– В нашем деле всё имеет значение, – начал Федонин, но прервался и выдавил из себя. – Значит, всё-таки нашли мы с тобой… про Митрофана.

Это был протокол арестного листа. Отпечатан типографским способом. На самом верху над непрерывной чёрной линией чёрными буквами значилось: «РСФСР Особый Отдел при Рев. Воен. Сов. Касп. – Кавк. Фронта». И ниже буквами ещё большей величины: «Арестный Лист № 1297». Далее бланк был заполнен фиолетовыми чернилами человеком с неплохим почерком, но допускавшим порой ошибки.

– «От восьмого июня тысяча девятьсот девятнадцатого года, – начал тихо читать Федонин, подрагивая от волнения. – Арестованный Митрофанов, архиепископ Иван, 49 лет…» Они что же? – оторвался он от текста, недоумевая. – Попутали архиерея Митрофана? О ком Атарбеков докладывал? Другого архиепископа в городе никогда не значилось. Это что за Иван?

– Среди ночи его арестовали, – вмешался я. – Что же тут не попутать? И неизвестно ещё, где этот протокол заполнялся. Видите, исправлений полно.

Федонин снова наклонился над протоколом, начал читать вслух сначала вопросы, выполненные печатными буквами, тут же ответы, написанные чернилами:

– «Образование?.. Духовную академию. Профессия?.. Архиерей местный. Работает?.. В городе Астрахани. Партийность?.. Нет. Состоит ли членом какой-либо организации и долго ли?.. Нет. На какие средства живёт?.. На заработок. Имеет ли семью?.. Вдов. Арестован Особым отделом по ордеру номер сто сорок восемь». Все подписи неразборчивы…

Он поводил пальцем по подписи.

– Вроде Атарбеков?.. На букву «А» похоже?.. Нет, прочитать подпись невозможно. Штамп имеется. Зарегистрирован девятого июня девятнадцатого года и финтифлюшки вместо фамилии…

Он замолчал, задумался и сам себе ответил:

– А зачем им фамилии?

Я молчал, не находя слов.

– Ты знаешь, Данила Павлович, я ведь тут без тебя дело-то быстренько пролистал, кое-где глянуть успел. Хотелось заранее важное пометить, чтобы потом не искать, не тыкаться. Про крест бумаги хотелось увидеть, кто изымал, когда? Вообще-то при аресте обыск обязателен. И тогда протоколы составлять полагалось. А значит, бумага соответствующая должна иметься… Протокол допроса его искал…

– И что?

– Не нашёл ничего… Протокол допроса епископа Леонтия есть, – а Митрофана будто и не допрашивал никто.

– А Леонтий?

– И этот ни про заговор, ни про крест не сказал.

– Вы посмотрите на обороте арестного листа, – неуверенно подсказал я, – иногда следователи разные ссылки, пометки делают, вдруг протокола обыска под рукой не оказалось.

– Чист как младенец, – перевернул протокол Федонин, – единственная пометочка: «документов нет».

– Потерять не могли?

– Все листы пронумерованы, – вздохнул Федонин, глядя в сторону. – Первый раз синими чернилами, второй раз этим… красным карандашом, – он скосил глаза на протокол арестного листа. – Я уже перелистывал. Может, ты попробуешь, у тебя глаза острей.

Он отодвинул дело от себя. Я сплюнул на пальцы и зашуршал листами…

* * *

Мы всё же успели до восьми ещё раз перечитать дело до последнего листа и захлопнуть картонную корку.

– Может, ещё одно дело есть? – засомневался я. – Не может же быть такого? Во всём деле один протокол его ареста и эта… неведомо чья надпись о расстреле.

– Ещё одно дело? Мне начальник архива принёс это, только что не дрожал над ним. Как драгоценность какую! Ни разу, говорит, никому не требовалось, поэтому искали долго. Извинялся. Вы, мол, первые, кому оно понадобилось…

Со мной что-то случилось. Я дёрнулся к окошку, попытался хотя бы чуть-чуть открыть форточку, надёжно замурованную в раму. Ужасно хотелось свежего воздуха. Но тщетно, только ногти обломал.

– Ты иди, боец, – подтолкнул меня к двери Федонин. – А я уж дождусь его. Раньше не придёт. В восемь, как сказано, так и станется. Здесь за порядком следят.

Глава XV

Операция вступала в завершающую стадию.