По следу смеющегося маньяка

Вначале его единственным способом передвижения были костыли, и он неловко ковылял на них, как будто не желая научиться пользоваться ими. Он постоянно боялся упасть, все время опасался, что его обнаружат в унизительно-беспомощном положении.

А в душе у него не переставала кипеть ярость против неизвестных шутников-убийц, покончивших с Гербертом, а его самого сделавших получеловеком.

Как только ему разрешили, он покинул госпиталь и вернулся в свою квартиру в городе. Он отказывался встречаться с друзьями, ни разу не зашел в "Плейерс", свой клуб, который находился прямо за углом от его квартиры на Грэмерси-парк. Он не желал встречаться со своими редакторами, которые покупали его статьи и давали задания. Он не мог писать. Он буквально разрывался между ненавистью к незнакомцам, вовлекшим его в трагедию, и саднящей жалостью к себе.

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Однажды в его дверь позвонили, и он крикнул, чтобы заходили. Он оставлял дверь на задвижке, чтобы приходящая домработница и управляющий домом могли войти к нему, не дожидаясь, пока он доковыляет до двери. Перед сидящим в кресле Питером в дверном проеме предстала посетительница. Это была Лиз Скофилд - та самая Элизабет Скофилд, которая написала ему в Корею письмо с извещением о своем замужестве, а теперь миссис Элизабет Коннорс, жена доктора Тома Коннорса.

- Привет, - небрежно сказала она.

Он не сводил с нее глаз, словно не веря, что она появилась здесь. Десять лет и трое детей мало ее изменили. И хотя она пополнела, это только придало ей больше женственности. Он прекрасно помнил открытый искренний взгляд ее серых глаз и широкий великодушный рот. Он очень любил ее... давным-давно.

Она оглядела гостиную.

- А у тебя очень мило, - похвалила она.

- Лиз, прошу тебя, я...

- Я прочла о твоих проблемах в газетах, - сказала она.

Она положила сумочку на столик у входа и сняла шляпку и пальто, явно собираясь остаться, что бы он ни сказал.

- Я интересовалась тобой и выяснила, что ты не видишься ни с кем.

- И поэтому ты пришла, - сказал он.

- Но ведь я - это я, а не все, - сказала она. - У тебя можно разжиться сигаретой?

Он указал на коробочку, лежащую на столике у его кресла. Когда она приблизилась, слабый запах ее духов пробудил в его душе давнее воспоминание. Перед тем как он отплыл в Корею, они провели вместе неделю в небольшой гостинице недалеко от канадской границы. Это он отказался жениться на ней перед отъездом, не желая, чтобы она оказалась связанной с калекой, если бы для него этим закончилась война. Он навсегда запомнил аромат ее духов и ее манеру закуривать сигарету, в которой было что-то от торжественного обряда. Что ж, вот он сидит, калека, чего он тогда и боялся, а она замужем за другим - и все же она пришла. В ее поведении не проглядывало и намека на неловкость. Рука у Питера слегка дрожала, когда он поднес зажигалку к ее сигарете.

- Понимаешь, ты не должен сдаваться, - сказала она, сделала несколько шагов, грациозная, как всегда, и присела на подлокотник дивана.

- Лиз, я не хочу говорить об этом.

- Но тебе придется. А о чем же еще говорить? Тебе нужно научиться жить с этим, вернуться к своей работе и снова стать Питером Стайлсом.

- Оставь свои проповеди! - сердито рявкнул он.

- А кто проповедует? Господи, Питер, да ты, кажется, безумно себя жалеешь!

- На моем месте каждый себя пожалел бы.

- Но не Питер Стайлс, которого я когда-то знала.

- Ладно, тренер, я готов к выговору, - с кривой усмешкой сказал Питер.

- Я пришла вовсе не для того, чтобы читать тебе нотации, - сказала Лиз. - Тебе пора сделать себе протез и научиться им пользоваться. Я хочу, чтобы ты встретился с Томом.

- С Томом?

- Это мой муж - твой друг, кстати. Надеюсь, ты не затаил на него обиду? Если хочешь заехать кому-нибудь в зубы за то, что с тобой произошло, можешь проделать это на мне. Том стажировался в госпитале для ветеранов войны. Он специалист по проблемам твоего рода. Через пару месяцев ты у него станешь ходить, как любой здоровый человек.

- У меня ничего нет против него, - сказал Питер, - но я не желаю его видеть... в связи вот с этим! - Он сердито шлепнул себя по правому бедру.

- Он будет здесь через пятнадцать минут, - сказала Лиз, глубоко затянувшись. - Я могу приготовить кофе?

Вот так начался путь вспять. Появился доктор Том Коннорс. Если он и испытывал какую-либо неловкость за то, что увел у Питера его девушку десять лет назад, то он ничем этого не проявил. Он играл роль старого друга и опытного специалиста. Попросил Питера показать ему ногу. Питер упрямился. Он хотел, чтобы Лиз вышла из комнаты, но она осталась. В конце концов, весь обливаясь потом от застенчивости, он обнажил свою культю.

- Эти ребята в Беннингтоне хорошо сделали свою работу, - сказал Коннорс. - Тебе повезло. Когда у тебя будет протез, твое колено будет полностью функционировать. Ты научишься ходить так, что никто ничего не заметит.