По соседству с герцогом

На следующий день Колдер не появился за завтраком, хотя Дейдре явилась вовремя, в этот раз должным образом одетая. Она ела в одиночестве, потому что Мэгги все еще отказывалась делать что-то, кроме как вяло смотреть на огонь или в окно своей спальни. Дейдре беспокоилась о том, что дух девочки может быть навсегда сокрушен. Девушка не имела ни малейшего понятия, как излечить его, поэтому оставила Мэгги под оживленной и веселой заботой Патриции, решительно не прислушиваясь к забавным историям горничной о ее младших братьях и сестрах. Если и это не вернет обратно старую Мэгги, то у Дейдре совершенно не было других идей.

После того, как она погоняла свою еду по тарелке достаточное время — хорошо, что она смогла запихнуть в горло хотя бы кусочек ветчины — девушка прекратила дожидаться Колдера и отправилась искать Фортескью. Она нашла его полирующим что-то, что не нуждалось в полировке, в переднем холле.

Разочарованная Дейдре сложила руки на груди.

— Он прячется от меня, тогда как нам нужно столько обсудить.

Фортескью ничего не ответил и не прекратил полировку.

Дейдре вздохнула и продолжила.

— Так много вещей, за которые нужно извиниться, и так много того, о чем я сожалею…

Дворецкий не отрывался от полировки.

— Что ж, я вовсе не собираюсь преследовать его, только не после вчерашнего дня. Я снова все сделаю только хуже. Полагаю, в этот раз я должна позволить ему прийти ко мне.

Фортескью выпрямился и свернул свою тряпку.

— Превосходная идея, миледи.

При этих словах Дейдре улыбнулась.

— Что ж, тогда, я полагаю, мне нужно одеться, на тот случай, если мне сегодня кто-то нанесет визит! — Она определенно не хотела, чтобы Брукхейвен узнал, что она тоскует по нему. Будет замечательно, если заглянет Софи. Или Грэм. Черт побери, сегодня она даже будет рада видеть этого идиота Баскина!

Разве не печально, что из всех пожеланий, которые она высказала недавно, именно появление Баскина претворилось в жизнь? Позже этим утром Дейдре пришлось выслушивать еще один пеан[9], посвященный ее неземной красоте и бесконечной… высоте? О Боже, отвратительные рифмы сегодня были еще хуже, чем обычно!

Это конкретное произведение представляло собой оду, посвященную тому дню, когда он впервые увидел ее, едущую в открытом экипаже, похожую на «Боудикку[10], атакующую римскую армию». Следовало отдать должное недостатку таланта у Баскина, потому что в тот день она вовсе не каталась в экипаже, и у нее не было рыжих волос, и, хотя время от времени у Дейдре возникало желание подавить Тессу, сама она была не из тех, кто атакует орды римских воинов.

А вот Софи… Ее взгляд переместился туда, где стояла Софи, глядя в окно. Солнце высвечивало красно-золотые пряди в волосах девушки, и было что-то в ее раздраженной позе — Софи считала Баскина первостатейным дураком — и в ее высоком росте, что казалось… повелевающим?

Дейдре замигала. Небеса, она должно быть сбита с толку недавним недостатком сна. Что за мысль — тихая, ученая Софи в роли воинственной королевы?

Наконец поэма была закончена — к счастью, раньше, чем за час в этот раз, — и Баскин уставился на нее с боготворящим ожиданием.

— Что вы об этом думаете?

Ах, вот в этом и заключалось первоначальное обаяние Баскина. Он на самом деле волновался о том, что она думает. Он не отдавал приказы, не управлял грубой рукой, не смотрел на нее горящими, черными глазами…

Стряхнув с себя волну жара, вызванную этим воспоминанием, Дейдре тепло улыбнулась Баскину. Чуть теплее, чем нужно, если судить по энергичному блеску, который появился в его тусклых голубых глазах. Его круглое лицо залилось темным румянцем, и поэт придвинулся ближе к ней.

— Э-э… — Дейдре сумела отодвинуться, плавно потянувшись за мелко исписанными каракулями листами, которые Баскин сжимал в кулаке, а затем поднялась на ноги.

— Я всегда буду дорожить этими стихами! — Девушка быстро отступила в сторону, вследствие чего молодой человек почти упал на то место, где она сидела. Окно было самой дальней точкой от его страсти. Дейдре сбежала — слишком плохо, что она не может просто исчезнуть! — Посмотри, Софи! Баскин подарил мне свою поэму!

Софи, все еще стоя спиной к комнате, грубым образом скосила глаза.

— Это в самом деле волнующе, — прошептала она. — Как ты должна быть счастлива.

Все еще весело улыбаясь, Дейдре обернулась, чтобы показать страницы Грэму, который растянулся в кресле с высокой спинкой и весьма крепко спал.

— Грэм, разве это не чудесно? — Она разбудила его пинком в лодыжку, проступок, который скрыли ее юбки.

Он резко проснулся.

— Ой! Какого… как превосходно!

Грэм всегда быстро соображал. Сейчас Дейдре пошевелила бровями и указала глазами в сторону Баскина.

— Ты выглядишь усталым, Грэм. Ты уверен, что не заболел? Софи, разве Грэм не кажется тебе немного больным?

— Боже мой. — Софи практически засыпала от скуки. — Грэм, сохраняй свои силы. Я сама отвезу тебя домой.