По течению

— Салли, бедная моя Салли! — доктор в неконтролируемом порыве радости и нежности обнял девушку. А она только стояла, опустив плечи, поднимая измученные впалые глаза. Столько в ней обреталось хрупкости в тот миг. Доктор не мог больше скрывать все то, что он таил от нее, все, что согревало его душу. Да, когда-то ему показалось, что он любит Нору, тогда это мимолетное чувство позволило выкупить ее. Но теперь оставалась только Салли, его девочка с малахитовыми наивными глазами, его спаситель.

Бенджамин, забыв о возможной опасности, которая скалилась из-за каждого дерева, глядел на обращенное к нему растерянное лицо Салли. Он не желал останавливать себя, когда припал к бледным губам девушки своими растрескавшимися сухими губами. Салли не то испуганно, не то упоенно вздохнула от неожиданности, на пару секунд прикрывая глаза, безмолвно тая от этого короткого поцелуя. Нежного, аккуратного, почти невинного. Бен не пытался разомкнуть губы девушки и проникнуть в ее рот языком. Всегда он отождествлял такие поцелуи с косвенной формой людоедства. Салли не требовала ничего, хватило ей грубой животной страсти. Бен хотел доказать, что бывает и иначе. Хотя нет, он ничего не доказывал в тот миг, вовсе ни о чем не думая, только чувствуя тепло, искрящееся возле сердца.

И так хотелось улететь за пределы всего мира в едином объятии, что счищало с души нежностью сажу ненависти, что приходилось направлять на врагов. Ныне ее заменяла любовь. Впрочем, убивал Бен не из-за ненависти, а от желания защитить и спасти. И хотел бы, чтобы иначе сложилась судьба. Но раз уж не повезло, он поклялся сделать все возможное в сложившихся условиях. Любовь позволяла бороться не по мере своих сил, а сверх их предела.

Доктор гладил по голове Салли, которая все еще неуверенно пыталась отпрянуть, разорвав поцелуй. В глазах ее метался страх, точно она ждала наказания за свое признание, но, не получив его, опасалась подвоха.

Бенджамин старался развеять ее заблуждение, мягко, но настойчиво прося:

— Все, больше этого нет! Никаких мучений! Никакого плена! Я ни в чем тебя не обвиняю. Избавься от образа Вааса. Ты сильная, Салли! Мы выберемся. И я тебя больше никому не отдам, не дам в обиду! Все, это в прошлом. Предательство — это когда ты сам выбираешь да еще удовольствие получаешь от своих действий. Все! Ты ни в чем не виновата!

Он вновь привлек к себе девушку.

***

Все смешалось в душе Салли, когда Бенджамин поцеловал ее. Это было так волшебно, так невероятно. Словно она на короткий миг оказалась в тех сказках, которые читала в детстве. Только принца спасла она.

В самый разгар перестрелки она очутилась как раз недалеко от столкнувшихся автомобилей, пробираясь в неизвестном направлении через джунгли. Лезть под пули не рискнула, но когда увидела, что ее Бенджамин полез под машину, начала красться, чтобы помочь ему. Она узнала доктора, поняла, что он возвращался за ней. За что? Зачем? Ведь она предала. Но погубить его трусостью Салли себе не позволила, превратившись на миг в фурию, которая бесстрашно атаковала со спины неплохо вооруженного высоченного пирата. В ее распоряжении был только ледоруб, но Ваас на беду своим подчиненным заставил ее стать единым целым с этим оружием. В миг убийства ей не Черный Фрегат помогал, ее руку направляла тревога за своего любимого доктора, сказочного принца.

А потом, прямо как в чудесных историях, он поцеловал ее. Но… Она этого не заслужила. Она желала, чтобы он кричал на нее, ругал, даже бил после всего, что пришлось пережить ему по вине нестойкости Салли. Да, она призналась, из-за чего все рассказала Ваасу. Но она умолчала, что жестокий главарь спас ее. И его образ снова перевернулся в ее глазах несколько раз. Но рядом теперь оказался Бен! Ее родной доктор. И он поцеловал ее, украдкой, не разжимая губ, как робкий школьник-отличник, но после этого порыва слов не требовалось.

— Скорее, мы должны торопиться! Я поведу. Вижу, что у тебя лучше получается стрелять, — окликнула их Нора. Снова эта женщина. Но ведь доктор не стал бы целовать на глазах у своей девушки. Значит…

Робкая надежда затухла угольком под ливнем, так как Салли ныне не находила себе прощения. Доктор так бережно держал ее, почти обнимал, прикрывая собой на протяжении всего пути, когда они разместились на одном сидении. А она… Испугалась в ту роковую ночь чего-то, предала любимого. Из-за нее он стал убийцей! Салли только тихо плакала. И Бен считал, что от пережитого стресса, стирал украдкой слезы с ее щек. А она сокрушала себя за то, что совершила. Он ее так умело оправдал перед собой, придумал новое определение, почти новый язык, новые законы мироздания.

Предательство предполагает удовольствие от результата? Да тогда и Вааса едва ли можно было называть предателем, ведь он тоже возненавидел себя. И неужели в эту минуту сбывалось видение о «белом демоне»?