По темной стороне

И вот стояла я перед хейзаром, который, по идее, должен был бы править Темной империей вместо матери, но который не стал этого делать, и понимала, что случиться сейчас может что угодно. Мне же было совсем непонятно, чем они руководствуются, совершая те или иные поступки. Да я вообще не знала, чего от них можно ожидать…

– У тебя же были люди, – терпеливо напомнил Делмар, чуть сжав мои плечи.

– Которые меня боялись, – раздраженно напомнил Раяр, не отрывая от меня взгляда.

– А ты пробовал с ними разговаривать?

Хищника очень удивил этот вопрос.

– Делмар, стоило мне только оказаться рядом с кем-то из них, как он тут же начинал плакать и молил его не трогать. Как я мог с ними разговаривать? Мне было противно стоять рядом…

– Но она-то тебя не боится! – Меня решительно выставили вперед, гордо продемонстрировав чуть опешившему хищнику, который упрямо не согласился с этим заявлением:

– Боится.

– Но не так сильно, как другие, – не унимался Делмар. – Давай, просто поговори с ней. Покажи, что ты умеешь быть милым…

Огонек заткнулся, сраженный нашими недоверчивыми взглядами. Я не поленилась даже шею до хруста вывернуть, лишь бы заглянуть в глаза этому сумасшедшему. Потому что только законченный псих мог хотя бы просто предположить, что Раяр может быть милым.

Передернув плечами, Делмар нахмурился.

– У меня получилось завоевать любовь человеческой женщины, и у тебя получится. Главное, помни: это лучше страха.

Меня подтолкнули к столу еще на шаг, заставив упереться в столешницу, и отпустили, а Делмар просто рассыпался по полу быстро тающими искрами, оставив нас наедине. В очень неловкой тишине.

– Сядь, – устало велел Раяр, и я подчинилась.

Мы помолчали. Мой кошмар собирался с мыслями, я просто пыталась осознать услышанное. Не хотелось верить, что хищник не просто на мою радость замахнулся, что ему нужно кое-что посерьезнее…

Не хотелось, но пришлось.

– Яна? – позвал меня Раяр, когда тишина уж совсем неприлично затянулась.

– Мм-м?

– Вы, люди, крайне эмоциональные существа, верно? – спросил хищник, кажется, и правда решивший поговорить со мной.

– Ну, предположим… – подтвердила я, чувствуя, что вот прямо сейчас меня настигнет полный песец и надолго поселится в моей жизни.

– И любовь для вас – чувство вполне естественное, так?

– Так, наверное, – неуверенно подтвердила я, хотя очень хотелось все отрицать. А еще не хотелось верить, что он прямо сейчас, прямо вот так вот сразу собирается последовать совету своего братца. – А зачем вы об этом спрашиваете?

– Я хочу, чтобы ты меня полюбила.

– … Чего?! – Напрасно я надеялась на его благоразумие. Откуда бы ему взяться, если мой кошмар с людьми раньше нормально не общался, а все его приказы всегда беспрекословно выполнялись.

– Делмар был прав во многом, – продолжил он, не отпуская меня, крепко держа взглядом своих странных желтых глаз. Радужка мерцала, плавилась и перетекала, а зрачок необычно дрожал. – Я почувствовал и теперь знаю, что твои эмоции могут быть другими. Весьма… привлекательными.

– Что, привлекательнее страха?

Раяр поморщился.

– В страхе нет ничего привлекательного, это простая эмоция, которую люди, так же как и велари, испытывают при одном виде хейзара. Раньше мне было достаточно и этого… – Хищник замялся, не зная, как подобрать слова.

– А теперь, стало быть, недостаточно? – Я раздражалась. Осознавала, что совсем скоро мое раздражение достигнет той границы, за которой его почувствует и хейзар, но успокоиться не могла.

Любви моей он захотел. Ха! Я ему еще просто радоваться не научилась, а тут любовь. Как же, сейчас.

– Теперь я хочу большего, – подтвердил он, еще не зная, какая буря набирает силу у меня внутри.

Махровый эгоист просто, а не хейзар.

– Хорошо, предположим, я вас полюблю. И что тогда?

– Что?

Я психованная, бешеная человечка, которую озадачили дебильным предложением. Конечно, я не смогла смолчать:

– Но ведь если я вас полюблю, то буду страдать. И вы что, собираетесь питаться моими страданиями? Так мне для этого и не надо пытаться вас полюбить. Достаточно пойти и дверью себе палец прижать. Страдания гарантирую.

– Почему ты думаешь, что будешь страдать?

Он не понимал. Он искренне не понимал, насколько же неподходящим кандидатом для всяких нежных чувств является. И моей миссией было открыть ему глаза на правду. Его страшные желтые гляделки.

– Ну вот смотрите, – я загнула палец. – Характер у вас поганый, это раз. Куча неблагонадежных родственников – два. Мама ваша, конечно, почти в коме, что плюс, но она же Изначальная Тьма и самое страшное зло в этом мире, что, несомненно, огромный минус. Безответная любовь всегда приносит страдания. Ну, и вообще, осознавать, что моей любовью тут просто питаются…

Все пальцы на правой руке были сжаты в кулак, и я очень старалась себя сдержать, чтобы не скрутить фигу и не сунуть ее под нос вот этому вот генератору идиотских идей.

– А если чувства будут взаимны?

Сначала я офигела, потом подняла отвалившуюся челюсть, прочистила уши и на всякий случай переспросила:

– Что?

– Я сказал, что могу обеспечить тебе взаимность, – сдерживая раздражение, проговорил он.