По темной стороне

А я топталась перед ним, не в силах озвучить свои нервные мысли, с ужасом осознавая, что он сейчас действительно уйдет. На несколько дней. А завтраки как же? Нет, даже не так: а как же я?

Раяр только усмехнулся, покачав головой и уловив, видимо, отголоски моих эмоций. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, крепко меня обнял, прижав к груди.

– Не доставляй Вэйду проблем. Веди себя хорошо и не выходи из дома одна, поняла меня? А лучше вообще не выходи из дома.

Я смогла только согласно булькнуть, нервно вцепившись в его камзол:

– А может, я лучше с тобой?

– Яна, ты уверена, что готова к встрече с веларийской семьей? – снисходительно спросил он. – Прия своей непосредственностью пошла в мать, у которой, к слову, еще четыре дочери…

– Заобнимают, да? – беспомощно предположила я.

– Я постараюсь забрать тебя как можно быстрее, – тихо, с неожиданной нежностью пообещали мне, разжимая объятия. Вэйду же было сказано совсем не нежное: – Отвечаешь за нее головой.

– Раяр! – ошалело возмутился тот, но вокруг моего кошмара уже закружилась тьма. А за спиной у племянника, с любопытством поглядывая на нас и придерживая на груди расшитое белое платье, показалась хорошенькая и крайне любопытная блондиночка. Прическа, некогда высокая и, вероятно, очень красивая, развалилась, осев на плечи крутыми локонами и топорщась шпильками.

– А говорил, до свадьбы еще три месяца, – усмехнулся Раяр, крепко сжимая на прощание мою ладонь.

– Ой… – прошептала незнакомка, прижимая пальцы к губам. Она во все глаза разглядывала хищника, но вместо страха в них светилось странное, я бы даже сказала, нездоровое любопытство. – Ганэш бы за такой образец убил.

Девушка тут же была задвинута за спину напряженным Вэйдом, которого высказывание своей, кажется, уже жены совершенно не обрадовало.

– Вижу, мы не вовремя, – усмехнулся Раяр, ничуть не обидевшись на ее слова. Рассеянно поднес мою ладонь к губам и одарил мимолетным поцелуем. – Яна, постарайся этой ночью их не отвлекать, будь хорошей девочкой.

И все, меня отпустили. А тьма, до этого сонно кружившая по полу, поглотила высокую фигуру и быстро растаяла, оставив меня здесь одну. С совершенно незнакомыми людьми, которым наше внезапное вторжение, кажется, испортило романтический вечер.

– Я-яна? – неуверенно позвала девушка, пристально разглядывая меня. – Оболенская?

И вот тут я осознала, что совсем ничего не понимаю, но…

– Да.

Дальше было совершенно нелогичное и конкретно шокирующее сошествие искрящейся шуршащей лавины. Подобрав юбки, это блондинистое видение бросилось ко мне, каким-то невероятным образом не кувыркнувшись с лестницы, в считаные секунды преодолело разделяющее нас расстояние и с оглушительным ревом повисло на моей шее:

– Яночка-а, – выла она, душа меня в объятиях.

А я как бы да, Яночка, но ее точно не знаю.

Пока я приходила в себя, а Вэйд спускался к нам, это чудо успело меня придушить, попутно чуть не выколов глаз шпилькой, потрясти за плечи и даже обидеться, пугая неадекватным взглядом полных слез глаз:

– Ты меня не узнаёшь, да? А я вот тебя узнала. Изменилась ты, конечно, очень, но я все равно узнала! – Я не спорила и не рыпалась, напряженно ожидая, что она скажет дальше. – Ну это же я. Снежана. Снежа, помнишь? Ты же мне весь год с древнерусским помогала. Конспектами старыми делилась. Мы же в общежитии в соседних комнатах жили. Ну?!

– Снежа, – заторможенно повторила я, неверяще ее разглядывая. Снежану я прекрасно помнила. Но девушка, стоявшая сейчас передо мной, совсем не была похожа на ту студентку, которую я знала. – А где…

Облечь в слова свою растерянность не получалось. Я просто не могла спросить, где ее темные волосы, где карие глаза и едва заметный шрам на подбородке. Как она так изменилась?

– Долгая история. – Беспечно дернув плечиком, Снежана еще раз крепко меня обняла. И неизвестно, сколько бы мы так стояли обнявшись, не реши Вэйд это прекратить.

– Сэл, пусти ее, – велел он, несильно потянув на себя длинную светлую прядь, выбившуюся из прически.

Ей пришлось подчиниться. И с полчаса просто топтаться рядом, кусая губы и заламывая руки, пока меня заселяли в комнату.

А потом… Вэйда, осознавшего, что брачной ночи ему не светит, мне было искренне жаль, но Снежа, которую теперь звали Селина, хотела знать все и просто не обращала внимания на недовольство своего супруга.

Я, конечно, мужику искренне сочувствовала, но поделать ничего не могла. Самой было интересно узнать, как она тут очутилась. А потому мы устроились в отведенной мне комнате, где Селина тут же приступила к допросу.

Мы сидели на кровати, которую мне предстояло временно считать своей. Друг напротив друга. Она в своем не до конца расстегнутом или не полностью застегнутом – тут как посмотреть – платье. И я в привычных брюках и синей рубашке, застегнутой под горло. Блондинка и брюнетка, совершенно разные сейчас, хотя когда-то очень похожие.

Даже судьба у нас оказалась в чем-то до смешного схожей, хотя и очень разной.