По ту сторону

Он ехал, попутно названивая то одной, то другому. Статус звонков не менялся до самого его прибытия на место. Вот здесь они должны были встретиться. Довольно глухое и дремучее место. Этакий лесопарк с претензией называться лесом. Одинокая тропка вела вглубь. Иван пошел по ней, погрузившись в свои горестные мысли. Чувство тревоги и тоски не отпускало его. Ну, конечно, она бы не стала ждать его так долго, что за глупости. Было темно и уже довольно прохладно. Начинал подниматься ветер и накрапывать дождь.

«Этого еще только не хватало!»

Теперь просто идеально подчеркивалось его депрессивное состояние. Между тем, Иван уходил все глубже и глубже в темноту, не встретив ни одной души по дороге. Неужели бы они вот так гуляли здесь? Но днем, наверняка, это было совсем другое место. Внезапно его мысли прервал треск кустарников, доносящийся откуда-то справа. Животное? Он присмотрелся туда, откуда раздавался звук, и даже уловил какое-то движение. Иван сошел с тропы и направился на этот звук, который становился громче. Его посетило нехорошее предчувствие.

«Не ходи туда! Ни в коем случае не ходи туда! Как бы тебе ни хотелось! Слышишь?!»

Преодолев очередное препятствие из кустарников, Иван увидел источник издаваемых звуков. Его взору предстали два человека, которым он бесконечно трезвонил эти последние часы. Увиденная им картина ввела его в ступор. Данила, которого он еле узнал из-за оскаленной гримасы, тащил за волосы Анастасию, которая безуспешно пыталась сопротивляться. И все это только под издаваемый треск кустарников. Иван почувствовал, как земля поплыла у него под ногами. Ужасная картина перед его глазами начала расплываться, в глазах потемнело. Последнее, что он мог слышать, это треск веток, вновь удаляющийся от него…

***

Он стоял в каком-то поле. Смеркалось. Кругом было пустынно, только само бесконечное поле, соединяющееся с небом и какой-то дом вдали. В воздухе стоял еле уловимый гул, воспроизводимый непонятно откуда. Скорее всего оттуда…

Иван двинулся в сторону дома, который находился очень далеко и не становился ближе. Он все шел, шел и шел, а его мозг начал прокручивать в голове самые потаенные уголки его подсознания.

***

Он провожал группу в город. Солнце потихоньку садилось, образуя чудесный закат. Облака мерно уходили к горизонту, освещенным розовым заревом. Иван стоял и смотрел вдаль и даже не заметил, как подкрался вечер, а затем ночь. Он все это время был один, вожатая, вероятно, находилась в доме. Почему она даже не удосужилась выйти и загнать его на отбой? В здании не горело ни одного огонька.

«Странно… А там вообще что-то должно гореть? Ладно, пойдем сходим на разведку, найдем вожатую. Черт! Я даже не знаю ее имени».

Он зашел в здание, его взору предстал большой холл с ведущей наверх лестницей. В две стороны от нее расходились коридоры с дверными проемами по бокам. Было темно, но Иван мог различить очертания. Он прислушался. Откуда-то сверху доносились всхлипывания. Кто-то тихонько плакал.

«Не кто-то, а вожатая», – мысленно поправил себя Иван.

Он неспешно начал подниматься по лестнице. Вот он достиг пролета, там было окно. Иван посмотрел в него. За окном было уже темно, звезды сияли на небе, и светила луна, большая и какая-то уж очень насыщенно-оранжевая, кровавая. Новые всхлипы отвлекли его от оконных пейзажей, и он продолжил путь наверх. Он поднялся и огляделся. Такой же холл с дверьми. Плач доносился из глубины, Иван погрузился в мрак. Рыдания становились громче и отчетливее, звоном раздаваясь в его мозгу. Он остановился напротив одной из дверей.

«Там!»

За дверью находилась комната, абсолютно пустая. В окно светила луна, освещая в дальнем углу… Вожатую, которая продолжала рыдать, закрыв лицо руками. И какой-то странноватый у нее был силуэт, а отбрасываемая от нее тень выглядела еще хуже. Он медленно подошел к ней и убедился, что ему не показалось. Ее тело неестественным образом деформировалось. Туловище выглядело иссохшим и сгорбленным, ноги вытянулись, стопы раздулись, все тело было покрыто язвами. Она резко отстранила тонкие руки от пока еще нормального лица и протянула их ему, с длинными пальцами.

– Посмотри! Посмотри, что со мной такое!

Она тянулась к нему.

– Что мне делать?! Помоги мне! Помоги!

Последняя фраза у нее перешла в утробное завывание, заставившее резко отпрянуть остолбеневшего от увиденного Ивана. Он продолжал пятиться спиной к двери, не в силах оторваться от того, как ее корежило. Рыдания превратились в глухие завывания. Вожатая опрокинулась на спину и начала сдавленно хихикать, дрыгая ногами и руками, как жук, который упал на спинку и пытался перевернуться. Внезапно она перестала хихикать и замерла. Иван понял, что надо убираться отсюда. Он захлопнул за собой дверь и побежал так быстро, как только мог. За спиной он услышал визг, пронизывающий до костей и перерастающий в какой-то нечеловеческий вопль. Он сбежал вниз по лестнице и услышал грохот двери. Той самой. Иван кинулся ко входу.

«Заперто! О нет! Почему?!»

Еще до конца не осознавая весь ужас происходящего, он метнулся в коридоре справа от лестницы.