Подумав об этом, игумен опечалился. Рябинушкин, что-то просчитав, сказал:
– У нас два склада свободных. А затем, когда построят монастырский амбар, туда все перевезется. Если командир не возражает.
Командир лишь пожал плечами. Игумен просиял.
– Это было бы весьма хорошо!
– Если мы все решили, – сказал Норвегов. – тогда в честь высокого гостя в столовой накрыт праздничный ужин. Олег Палыч нам сообщил, что сегодня скоромный день. Айда скоромиться!
Он увлек вконец засмущавшегося игумена за собой, в другое крыло здания, где размещалась офицерская столовая. Ради такого случая полковник пошел на крайние меры: пожертвовал из домашнего, довольно обширного погребка, три бутылки «Монастырской избы», чем окончательно расположил к себе отца Афанасия.
Затем представитель бога на земле совершил экскурсию по городку и заночевал-таки у майора Булдакова, радуясь сохранению сознания в изначальной форме – от всего увиденного у него шла кругом голова.
Глава 13.
– А я говорю, пей!
– Вот привязалась! Кот Матроскин какой-то, а не девушка, – Андрей взял здоровой рукой глиняную кружку, в которой плескалось полкварты жутко выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости, и сделал несколько глотков.
– Ещё!
– На сама хлебни, – он протянул кружку сидевшей напротив Анастасии, но та отмахнулась.
– Кому поправляться нужно, мне или тебе? – он осмотрел девушку придирчивым взглядом:
– Ну, определенно, не тебе. Ты и так толстая! – она затряслась от гнева.
– Засранец! Пользуешься тем, что я тебя ударить не могу!
– А ты меня просто поцелуй, – Андрей неожиданно для себя произнес это вслух. У Насти же, вообще, сперло дыхание. Впервые предмет ее страсти проявляет какую-то заинтересованность.
Молча она приблизилась к нему, отобрала кружку, поставила на стол, а затем со стоном прильнула к его губам.
– Банзай! – прошептал он, увидев скривившееся после поцелуя лицо девушки.
– Какая гадость! – воскликнула она, а затем, увидев смеющиеся глаза Андрея, прошипела:
– Ты это нарочно! Но я отомщу! – и снова впилась вампиром.
– Неплохое, кстати, лечение! – произнес голос у них за спиной. Это пришли Дуня с Володей. Они сверкали новенькими обручальными кольцами и возбужденными глазами.
– Как медовый месяц, молодожены? – спросил Волков после взаимных приветствий.
– Жаль, тебя на свадьбе не было! – неискренне пожалел Володя. Он с обожанием посмотрел на молодую жену, – не смогли дождаться, пока ты оклемаешься. А медовый месяц в порядке – строго по графику.
– Уж-то меду он сожрал больше, чем медведь! – поведала Дуня.
– Володя, брюхо! – покачал головой Андрей, – ты, Евдокия, за ним присматривай, а не то этот Дольф Лундгрен скоро разжиреет.
– Типун тебе на язык! – рассмеялся Мурашевич, – я в форме.
– Кстати, Вовка, колись – с кого костюмчик снял? У нас в части, по-моему, младших лейтенантов не было, – приятель хитро улыбнулся:
– Сейчас объясню, – он приоткрыл дверь и позвал:
– Заходите, господа офицеры! – в палату не спеша завалилась вся «верхушка третьего Рейха»: Норвегов, Семиверстов, Рыженков, Горошин, Рябинушкин, Локтев и светило медицины – капитан Львов. Речь начал начальник штаба.
– Так как вы с командиром в родстве, то сегодня главный я. По приказу командования базы, и, руководствуясь рапортом майора Булдакова, сержант Волков за личную храбрость и героизм, проявленный в ходе битвы двадцать седьмого мая нынешнего года, представлен к награждению медалью «За отвагу» и присвоению ему очередного воинского звания – лейтенант. Согласно образованию, – пояснил он изумленному Андрею.
– Волков недоуменно крутил головою и честно пытался въехать в происходящее, желательно, не на белом коне. К нему подходили офицеры, хлопали осторожно по левому плечу, говорили ободряющие слова и показывали большой палец. Он мог только невнятно бормотать слова благодарности. Рядом стояла Анастасия и гордилась…
– Кстати, лейтенант! – громыхнул басом Львов, – сообщаю вам, что с сегодняшнего дня можете вставать и потихонечку передвигаться.
По лицу Андрея было видно, что он совершенно ошалел от счастья. Однако снова вмешался Семиверстов.
– Кстати, капитан, сообщаю вам, что вы также представлены к очередному воинскому званию. Так что поздравляю, герр майор! – Львов пошевелил усами.
– Вовремя! – сообщил он, оглядываясь на Анастасию, – а то кое-кто меня уже тараканом прозывать начал, под шумок торсиды. Благодарю за доверие!
Офицеры еще раз поздравили Волкова, пожелали всяческих успехов и по-одному потянулись на выход.
– Андрей! – произнес смущенно Норвегов, – сегодня у нас по поводу хорошей погоды и всех награждений, состоится небольшое торжество застольного типа. Начало в семнадцать ноль-ноль. Ты как себя чувствуешь?
– Если врач разрешит, то я в состоянии, – уверенно ответил парень.
– Тогда скоро за вами заедут. Чао, крошки! – полковник фыркнул и вышел. Андрей и Настя остались вдвоём.
– Что это? – спросила она, недоумевая.
– Праздник у нас, – ответил весело Волков, мурлыча вполголоса «Hooray! Hooray! It`s a holy – holiday!»
– День святого Серапиона?
– День святого Форкопа! – воскликнул он, – праздник, говорю! При чем тут какие-то святые?