По ту сторону костра

Огонь костра, обитый валежиной, померк. Под выворотнем — корнем свалившегося в бурю кедра — стало сумрачно. Слабый свет пасмурного дня едва пробивался сквозь лапы елей, которыми был завален вход. Время от времени под выворотень залетали тонкие струйки мелкого снега, ложились полосками у щелей.

Из тайги доносились стоны и кряхтенье деревьев. Они мужественно, как солдаты под огнем, выстаивали пургу.

Вдруг стволы заскрипели особенно натужно. Послышался глухой треск и хриплый, стонущий удар.

Тигр втянул голову под лапник, которым был покрыт как одеялом. Глаза его вспыхнули сторожким огнем, и он запрядал ушами.

Крутов приподнялся на локте, заглянул в щель.

— Погибло дерево, — проговорил он, всматриваясь в серую муть меж стволами. — Совсем близко. — Потом перевел глаза на тигра, усмехнулся. — Что, Амба, жутко?

Тигр потряс головой в надежде стряхнуть намордник. Затем лениво пошевелил ушами и зажмурился, всем видом выражая равнодушие и презрение.

Человек хотел лечь поудобнее, шевельнул ногой, застонал.

Тигр приоткрыл глаз и дернул усом. Андрей выругался, погрозил зверю кулаком:

— Будь ты человек, всю бы морду тебе раскроил. Надо же, дуре, так.

Амба вздохнул и открыл второй глаз. Губы его, дрожа от бессилия и злобы, поползли вверх, обнажая кривые клыки.

Человек взял палку и ударил тигра по лбу. Животное вздрогнуло. Глаза его округлились и остановились на лице зверолова. Длинный полосатый хвост заметался, резко стуча по мерзлой земле и ветвям.

— Что пялишь зенки?

Андрей сделал движение, чтобы кинуть палку в огонь, но Амба испуганно отпрянул, зло и хрипло мяукнул. Из-под ветвей показались его связанные лапы.

— Убью я тебя. — И, оживившись, человек продолжал: — Ей-ей, убью, Амба.

Огромные желтые глаза тигра с черными прорезями зрачков настороженно смотрели на человека. И человек так же пристально глядел в глаза зверя.

— Придется убить… Через шесть дней убью. Не подыхать же с голодухи.

Андрей, морщась от боли, повернулся на спину и заложил руки за голову.

Под выворотнем стало тихо. Лениво потрескивал костер, выла в тайге пурга, надсадно и озлобленно.

— Вот и мечты… Вот и Аннушка, — тоскливо подумал Андрей.

III

После окончания Иркутского университета Андрей получил диплом охотоведа и был направлен в Хабаровский край. Там он стал заведовать базой Зооцентра, расположенной в глубине тайги по течению Хора. Ему предстояло наладить отлов изюбрей, рысей, харзы и прочего зверья для зоопарков. Охотников в этом краю много. Дело быстро пошло на лад.

Через месяц на просторном подворье зообазы, огороженной крепким забором, бродили молодые изюбри, косули, кабарга, а из крепких клеток вдоль стен смотрели на них, сверкая глазами, рыси, росомахи, харзы.

Почти каждую неделю приходила моторка, на которую грузили клетки с хищниками. Изюбрей и других копытных решено было отправить к железной дороге осенью.

Как ни был Андрей занят охотничьими делами, а все ж заметил, что частенько на подворье приходит вместо зверолова Прокопьева его дочь, статная Анна. Поначалу Андрей даже сердился: какие могут быть разговоры у охотника с девчонкой? Но потом то ли привык, то ли уж в то время приглянулась она ему, да невдомек было. Когда заводила гармоника лесорубов удалые песни, слышался Андрею колокольчиковый смех Аннушки. А она и впрямь смеялась, как серебряные подголоски на саратовской гармонике. И виделись Андрею ее крупные серые глаза, тонкое лицо. И день ото дня казалось оно ему все знакомей и знакомей, будто знал ее уже давно-давно.

Под осень пришло Андрею из Хабаровска письмо, в котором краевое начальство упрекало охотоведа в нерадивом отношении к плану по отлову змей. Сотни заявок зоопарков и зверинцев лежали, ожидая удовлетворения запросов на дальневосточного полоза, а ни одного не было поймано.

Андрей написал, что никто из охотников не хочет ловить змей, сколько он их ни уговаривал. Ответ из крайцентра пришел незамедлительно. Охотоведу грозили выговором.

Андрей и без того понимал, что промашка в работе получилась крупная. Хочешь не хочешь, а надо ловить и гадов, коль в них нуждаются. И как-то рассказал он о своей беде Анне. Забежала она к нему, как всегда, будто случайно, да и заболталась с ним до сумерек, заодно клетки помогла вычистить, покормить зверей.

Услышав про полозов, Анна пожала плечами:

— И кому такая погань нужна? Хоть и не ядовит тот удав, да больно противен.

А через неделю пришла на базу поутру и сказала:

— Андрей, нашла я вам полозов. Знаете на Матае барак старый? На лесосеке. Видела я там их. Уж давайте подсоблю.

Андрей взял лодку, мешок, и они поехали.

Шли километров десять вверх против течения.

Длинная лодка, выдолбленная из великана тополя, хорошо слушалась шестов, особенно Аннушкиного. Она, стоя посредине удэгейской пироги, широким мужским махом заносила шест и, навалившись на него, легко гнала лодку. Андрей едва поспевал за ней. Хоть и приходилось ему уже раз ходить на бате против течения, да сноровки еще мало было.

Шли молча, и в плывшей навстречу тайге стояла грустная осенняя тишина.