По ту сторону ночи

Рассказы о медведях

Любой охотник, с которым вы заговорите о медведях, охотно расскажет вам с десяток занимательных историй. Нет лучшей темы для беседы у костра. Каждый из них, конечно, встречался с бурым хозяином тайги, каждый сохранил об этих встречах самые яркие воспоминания. Временами рассказчик скупо улыбается, а кругом покатываются от хохота; в другой раз слушателям не до смеха. Рассказы о медведях можно слушать часами — им нет конца. Без них представление о тайге было бы неполным.

Разумеется, и геолог не раз сталкивается с медведями. В иных случаях он ловец, иногда жертва, а чаще (и это самое интересное!) любопытствующий наблюдатель.

Медведь лишь наполовину хищник. Как и люди, он всеяден, но в отличие от человека убивает, лишь обороняясь или в случае крайнего голода. Он безусловно умнее и добродушнее других лесных зверей, хотя может постоять за себя в случае опасности. Нет ничего забавнее мишки (так его ласково зовет народ) в благодушном настроении, но редко можно встретить что-либо более страшное, если он разгневан.

Антропоидные повадки и облик с незапамятных времен связали медведя с человеком. Медведь считается священным животным. Он охранитель леса и ближайший родич человека, а может быть, и посмертное обиталище его души. Убить медведя без нужды — грех! Некоторые племена никогда не трогали медведей. В фольклоре медведь — великодушный покровитель более слабых созданий, в том числе и человека. Естественно, что он издавна служил родовым тотемом охотничьих племен и до наших дней является геральдическим символом. В бывшем гербе Ярославля красовался бурый медведь; есть он в гербе Берлина; а белый медведь у западных народов символизирует Россию.

Можно ли в таком случае, описывая северную тайгу, не рассказать и о медведях!

Медвежонок

Это был пушистый и необыкновенно голосистый шар. От- вернув полу палатки, Саша бросил медвежонка прямо мне в ноги, где, свернувшись клубком, еще спал длинноногий и очень аристократичный Рутил. Пронзительный визг поднял на ноги весь лагерь. Подхватив барахтавшегося малыша, я в одних трусах вышел на воздух.

За тяжелым брезентом расцвело июльское утро. Палатки стояли на еще влажной от росы гальке. Тянувший вдоль реки ветерок разогнал комаров и принес запах водорослей и рыбы. Поднявшееся за лесом солнце искрилось в плещущей на перекате Армани. Красавица река стремилась к синеющим на горизонте скалистым воротам Тауйской губы.

— Здорово, Саша. Откуда ты взял этого крикуна?

— Подобрали сегодня на берегу, возился возле лужицы.

— А медведица? Неужели ее не оказалось поблизости?

— В том-то и дело, что нет! Мы приготовились было с Гошкой стрелять, но обошлось без боя!

— Она, верно, на рынок побежала, — вмешался Гоша, — вот мы и решили увести малыша без шума!

— Дело привычное! — подмигнул Саша.

— Куда уж привычнее! — осклабился Гоша. Он ничуть не стеснялся своего прошлого и частенько потешал нас плутовскими историями. Лукавая фантазия была едва приправлена в них щепоткой истины.

Несколько дней назад я отправил Сашу с этим рабочим вверх по Армани для сбора ископаемой флоры в коренных обнажениях глинистых сланцев. В крутых скалах мы недавно обнаружили отпечатки теплолюбивых растений, обитавших здесь около восьмидесяти миллионов лет назад. Изумительно изящные веточки папоротника и секвойи, словно живые, лежали между слоями мягкого сланца, как в ботанической папке. Мы расщепляли ножом листоватую горную породу, и перед нами раскрывались великолепные отпечатки растений меловой эпохи. Однако в том маршруте я никак не мог задержаться. В этот раз Саша потратил два дня, чтобы описать эти скалы и собрать большую коллекцию древних растений.

Высоко вздымаются на горном перевале причудливые гранитные скалы («Железная роза»)

Шумит и сверкает брызгами меж зелеными берегами горная река («Медвежьи истории»)

Спасительный дым костра отгоняет комаров («Медвежьи истории»)

С их помощью можно определить геологический возраст осадочных пород в бассейне Армани и решить вопрос о времени образования руд Охотского побережья.

Сегодня на рассвете мои молодцы погрузили в резиновую лодку все свои сборы и спустились по быстрой Армани, подоспев точно к завтраку. По пути им каким-то чудом удалось похитить у медведицы малыша.

Это было удивительно милое создание. Густая и довольно жесткая коричневая шерсть переходила на животе в мягкий желтый пух. Грудь была украшена белоснежным треугольным пятном. Когда медвежонок поднимался на задние лапы, он был похож на дошкольника в фартучке.

Оказавшись на земле, Малышка немедленно попытался удрать. Смешно подкидывая задом, оп кинулся прочь, но тут же запутался между оттяжками палаток и пронзительно заверещал.

— Миша, разведи ему сгущенного молока, — обратился я к повару. — А вы, ребята, скажите-ка на милость, куда мы денем медвежонка?