По ту сторону славы. Как говорить о личном публично

В «Камеди» мне постоянно все говорили:

– Плохо, плохо, плохо.

Но благодаря, наверное, этой критической оценке я делала все смешнее, смешнее и смешнее. Потому что потом, когда я приходила в другие проекты и предлагала свой юмор, все от микроюмора аплодировали, ржали, и говорили:

– Как замечательно!

И мне так было тепло на душе, потому что мне всю жизнь говорили, что это «так себе, ну, так, плохой номер». И Наташа иногда так говорила, и дядьки:

– Плохо, не смешно, это плохой номер.

Я говорила:

– Существуют вечеринки, где мы проверяем номера. Можно я? Что вам там, четыре минуты потратить на номер или пять.

– Ой, ну ладно.

И тот номер разрывал на вечеринке и потом входил в концерты, был топовым. Но никто не подходил ко мне и не говорил:

– Извини, я был не прав. Или – прости, тебе нужно больше доверять.

Может, их раздражала эта моя самоуверенность, моя наглость, может быть. Потому что я была таким человеком, я не молчала, я говорила свое мнение, когда меня не спрашивали, говорила его резко. Это никому не нравится. Начальникам не нравится, когда их подчиненные мнят, что они умнее. Я больше рыдала и плакала не из-за провала в творчестве или карьере, а из-за отношения людей.

Мне все время казалось, что я что-то доказываю, доказываю и доказываю нашим продюсерам и девочкам. А тебя втаптывают, втаптывают, втаптывают, и потом вылезаешь, доказываешь всем, что ты можешь, и все такие:

– Ну да, ты можешь.

И пошли дальше. А до этого тебя неделю уничтожали, я рыдала, а мне говорили:

– Ты никто, ни о чем, мы тебя сделали из грязи в князи.

А тебе еще надо идти выступать и доказывать, параллельно доказывать, что твои номера классные. И когда это закончилось, я была так счастлива. У меня был момент шока, какого-то такого осознания. Опять какое-то свое детище теряешь. Ты все это создавал. И ты как раз остаешься за бортом, и без вот этих важных нужных ритуалов, может быть, которые тебя в добрый путь отправляют. И опять это оказалось как-то так, вся эта работа как будто обесценивалась, обрушилась, обнулилась.

Наталия Медведева в программе «Эмпатия Манучи»

Поговорив тогда с Наташей, я понял, что вся эта история – до сих пор не зажившая рана. Поэтому и ее реакцию я тоже могу понять. Она испугалась своего же откровения, возможно, она в впервые была настолько откровенна сама с собой.

Не стоит обращать внимание на мнение окружающих, если вы счастливы и не мешаете другим.

Гости часто рассказывают о конфликтах и скандалах на работе, и я понимаю, зачем они это делают. Это не про «выносить сор из избы», это про попытку объясниться, разобраться, сделать выводы. Иногда люди не могут поговорить с глазу на глаз, а через экран – берут и делают, потому что носить с собой камень обиды и недопонимания очень тяжело.