По ту сторону зеркала

— Мало ли, опять какая-нибудь инфа понадобится, а я всю дорогу при компе — так что звони в любое время, кроме глубокой ночи.

— Спасибо, Леш. А можно, я сейчас тебе позвоню?

— Давай!

Надя нажала кнопки и из Лешкиного «навороченного» аппарата грянул «Полет валькирий». Вот это полифония!

— Ой, мы же еще тебе мелодию не выбрали! — опомнился Леша. — Что там в аппарате забито? — он взглянул и поморщился: — Туфта. Хочешь, я тебе что-нибудь убойное закачаю, чтобы в любом шумном месте услышала?

— Нет, — помотала головой Надя, — убойного мне не надо. Лучше приятное.

— Элтона Джона, Стинга?

— А можно Моцарта?

— Да хоть Бетховена! Погоди.

Парень исчез из кухни, но через пару минут появился, держа в руках какой-то журнал. По нему они выбрали начало сороковой симфонии, и Лешка в два счета скачал ее.

— Спасибо тебе, Леша, — поблагодарила Надя.

— Да не за что, — отмахнулся воспитанник бабы Фани. — Ну, я пошел. Спокойной ночи.

Еще около часа просидела Надя на кухне, изучая возможности телефона. Потом все-таки решила, что на сегодня играть хватит, пора и спать.

Уже лежа в постели, она поймала себя на том, что улыбается. Вот так, еще трех месяцев не прошло, как бабуля умерла, а она улыбается, радуется жизни. Сердце сдавило от чувства вины, но оно было мимолетным. Ведь наверняка, бабушка тоже порадовалась бы. Почему-то сейчас, когда ее смерть отодвинулась во времени, Надя не вспоминала бабулю как маразматичную старуху. На память приходило, как бабушка учила ее вышивать, как терпеливо сидела возле пианино, считая вслух и задавая ритм, пока маленькая Надя, спотыкаясь, через пень-колоду, играла свои первые этюды.

А какие чудесные платьица она шила внучке, когда та была маленькой! Все вокруг отмечали, что Надя одета красивее всех — еще бы, ведь у ее бабушки отменный вкус! Он не изменял Софье Аркадьевне лет до шестидесяти пяти, хотя нет, вкус у нее остался, а вот чутье на моду пропало. Уж слишком быстро все меняться стало, старушке было не поспеть за новинками.

При воспоминании о том, сколько сделала для нее бабуля, на глаза невольно навернулись слезы. Жаль, что поздно свалилось это богатство, вот если бы лет десять назад… Тогда бабушка была еще довольно бодрой, ее великолепной памяти и ясности ума могли и молодые позавидовать. Они бы вместе поехали в Петербург. Бабуля увидела бы, как изменился город со времен ее детства, успела встретиться со своей соседкой Фаней, и они нашли бы Веру…

Надя тихонько вздохнула. Ничто в этом мире не приходит вовремя. Вот и радость от огромного выигрыша ей не с кем разделить. Может, когда сестра найдется, она порадуется? Хотя, кто ее знает, порадуется ли. Похоже, Вера довольно странная особа. Правда, фотограф Володя не сказал о ней ни одного дурного слова, напротив, восторгался. Зато Усачев… Как он побагровел, когда увидел ее, казалось, еще чуть-чуть, и ударит! А потом ничего, совсем не страшный дядька оказался.

А Слава говорил о сестре с горечью. Кстати, он ведь дал свою визитку, можно занести в память телефона его номер. Или нет, лучше не надо, а то возникнет желание позвонить. Это недопустимо! Девушка никогда не должна навязываться молодому человеку, так ее бабушка учила и так Надя сама чувствовала. Ни одна из ее любимых литературных героинь не стала бы искать встречи с мужчиной. Это ниже женского достоинства. Девушка должна принимать ухаживания, и до определенного момента не подавать виду, что этот человек тоже ей нравится. Как скоро может наступить этот момент? Да уж конечно, не после первой встречи… Например, с Игорем они были знакомы несколько лет. Потом он как-то проводил ее до дома, потом пригласил в кафе, потом они вместе ездили на балет в Новосибирск. Потом еще пару раз в кафе, и только после этого он пригласил ее домой. Да и тогда ничего бы не произошло, если бы Надя была влюблена в него хоть чуточку. Но у нее имелась цель — избавиться от девственности и сопутствующих ей комплексов… Нельзя сказать, что опыт удался. И от комплексов до конца не избавилась, и бабулю до инсульта довела.

Надя опять тихонько вздохнула. Нет уж, пусть Славина визитка валяется на дне сумочки. Или лучше вообще выбросить ее? Чтобы искушения не возникало? Когда он сидел рядом на скамейке, и не было видно шрамов на левой щеке, он показался таким красивым…

«Опять размечталась, — одернула она себя, — пора кончать о нем думать, а то домечтаюсь до марша Мендельсона…»

Надя давным-давно осознала, что эта музыка не для нее. Тридцать четвертый год, кому она нужна, старая дева? А Слава наверняка женат, и дети, конечно, есть. Двое мальчишек, а может, и трое. И он их учит водить машину, разбираться в двигателях и прочих мужских делах.

Ну и ладно, что старая дева… И без семьи люди живут прекрасно. Вот тетя Фаня, например…

Пример показался не очень. Собственную семью Фаине Абрамовне всю жизнь заменяли соседские дети. Правда, Лешка относится к старушке прекрасно, случись что, обязательно поможет. Но все равно, одинокая старость — грустное зрелище.