По воле судьбы

Изарогцы слыли фанатами войн и сражались с неистовством, о котором было впору слагать легенды. И если бы их земли были побольше да любовь к родине не подменялась звоном монет, тем, с кем они соседствовали, пришлось бы туго.

В этот же раз, оказавшись союзниками наместника Амархана и его матери, они стали еще опаснее. Уж больно заманчивыми выглядели предложенные им перспективы.

– Что от дозоров? – Не то чтобы я собирался переменить тему, но, направляясь сюда, заметил прибывшего гонца и без труда предположил, какие именно сведения он привез.

Азаир на мгновение нахмурился, словно своим вопросом я затронул то, о чем он говорить не хотел, но ответил, подтвердив мое предположение:

– Идут по двум склонам, южному и восточному. Северный неприступен, западный слишком сложен, чтобы провести по нему большие отряды. Разведчики считают, что в первой волне не менее одной тысячи наемников и до пятисот тинирцев. О количестве магов судить пока трудно. О второй волне – тоже.

Полторы тысячи хорошо обученных и безумных в своем желании впустить в этот мир порождения тьмы воинов… И вряд ли меньше тысячи подкрепления, отстающего обычно на маршевый день. От этого вполне можно было нахмуриться. А если к тому же вспомнить, что вместе с моей сотней количество защитников приблизится только к шестистам, то и начинать делать не самые радостные прогнозы.

Не о том, конечно, что мы не выстоим, а о том, какой ценой добьемся этого.

– А что-нибудь более веселое? – усмехнулся я, не столько демонстрируя, что его известия не смогли повергнуть мой дух в уныние, сколько разряжая обстановку. Братишки Азаира были значительно младше его самого и еще не участвовали в подобных сражениях. И хотя на их лицах отражалось абсолютное спокойствие, во взглядах проскальзывала озабоченность.

Наследник – то ли догадался о скрытой подоплеке моего вопроса, то ли и сам предпочитал находить хорошее даже там, где его не было, – многозначительно фыркнул.

– От повелителя еще один вестник, обещает помощь.

– И что в этом смешного? – уточнил я, тут же принимаясь перебирать в уме возможные варианты того, что могло вызвать подобную реакцию у оборотня.

А задуматься было о чем.

Граница между землями демонов и оборотней находилась дальше от Арансор-Хара, чем наша, да и стационарных порталов по пути не было. Это мы с двуипостасными уже давненько жили в мире, помогая друг другу чем могли, а вот с демонами отношения у тигров начали укрепляться только после того, как в них со всей своей непосредственностью ввязалась Тиана. Поэтому рассчитывать на что-то значительное не приходилось.

Если только на ту тысячу, договоренность о которой была достигнута, когда мы только начали прогнозировать возможные события. Но для их переброски и трех дней будет маловато. Так что эту версию можно было отметать сразу.

Ну никак не предполагали мы, что нападение произойдет именно сейчас, ожидая его следующим летом. Зима в горах наступает значительно раньше, чем в низинах, и уже сейчас погода в районе крепости напоминала собой позднюю осень с ее холодным, промозглым ветром и затяжными дождями.

Но причина, изменившая планы нападавших, была настолько очевидна, что вряд ли могла вызвать сомнения. Мы их сами спровоцировали слишком явным интересом к артефакту и, что было значительно важнее, реальной возможностью его активации. Не допуская того, что в то же самое время, как наши команды отправятся за его частями, Фаридха передвинет срок нападения на крепость.

Оправдывало нас только одно: мы до последнего считали автором этой затеи Амархана, вознамерившегося взять то, что принадлежало ему по праву рождения, не веря, что выпустить на волю нечисть собирается его мать. Потому и исходили из здравого смысла, говорящего, что даже безрассудные изарогцы не полезут в горы в конце лета.

К тому же все уже произошедшие к этому моменту события прекрасно вписывались в это предположение. Даже сейчас. Удайся попытка убить князя – и два клана оборотней ввязались бы в затяжные дрязги. И хотя тигры были заведомо сильнее волков, да еще и при поддержке людей и демонов, Азаир получил бы титул не раньше начала весны, если не значительно позже.

Но все пошло не так.

Верта, неожиданно нагрянувшая в замок Алекса и не заставшая его там. Сам дракон, отправившийся к эльфийскому лорду, имеющему такую репутацию, что это можно было считать изощренной попыткой самоубийства. Тиана, решившая, что бабушка имеет какое-то отношение к исчезновению друга, и неправильно истолковавшая ее предостережение. Предатель, посчитавший, что наступило удачное время, чтобы заманить князя в Арансон-Хар и убить. Этьениэль, заинтересовавшийся артефактом по личной причине.

Все это казалось вереницей ничем не связанных между собой событий. Но… Скоро нам предстояло узнать, не стало ли это волей судьбы, и если это было так, то что нас ожидало.

Но какой бы любопытной ни была эта мысль, сейчас меня больше интересовало иное. Что же такого пообещал Аст’Хар, отчего оборотень настолько тщательно скрывает усмешку?