По встречной в любовь

       Иннокентий хотел сказать иначе, но в последний момент передумал и подыскал цензурный синоним. Затем передвинул к Настиному свой нетронутый кофе и торт, решив остаться с ней рядом. Никите он заказывать ничего не станет.

      Глава 20. "Сложно быть девушкой"

       Никита Коротков явился на встречу не в костюме. Джинсы, рубашка и все — без галстука. Такой прямо домашний, что у Иннокентия заскрипела на зубах даже мягкая обсыпка медовика. Он заставил себя подняться для приветствия, но протянутую руку проигнорировал. Никита сделал вид, что не заметил пренебрежения и отодвинул этой рукой стул. Кивнул Насте. Та — ему. Иннокентий бросил коротко:

       — Настя. Никита. Она знает, кто ты, — добавил он тут же, не желая услышать из уст Короткова «Муж Лиды» или «Муж его сестры». — Садись!

       Никита сел и потер бородку. Зачем отрастил? Для солидности? Не придала она солидности, только больше подчеркнула козлиную натуру. У Иннокентия аж руки чесались съездить ему по морде, и он спрятал одну на спинке Настиного стула.

       — Вы давно вместе? — спросил Никита, явно заметив, как Настя дернулась в сторону от своего соседа. — Я от Лиды ничего о вас не слышал.

       Иннокентий сжал губы — сейчас еще брякнет что-то про Монику. Ведь дура-сестра явно трепалась с ним о том, что обязана была держать при себе.

       — А я о сокровенном с сестрой с некоторых пор не разговариваю.

       Никита нервно кивнул.

       — Понятно.

       Он явно оценивал Настю по всей своей циничной шкале: с косметикой, даже чуть потекшей, Настя стала выглядеть чуть старше. Хотя плевать… Какое ему дело до Никиты и его мыслей.

       — Вы что-то решили? — спросил Иннокентий, сильнее откидываясь на спинку: шея слишком затекла от напряжения и нервов.

        — Да, решили, — Никита громко выдохнул, раздув бритые щеки и сильнее стиснул пальцы, которые держал на столе в замке. — Но мне нужна твоя помощь.

       — Я тебе не помощник, — оборвал Иннокентий еще даже не озвученную просьбу.

       — Слушай, давай как мужик с мужиком поговорим? — Никита стрельнул глазами в сторону притихшей Насти. — Ничего, что при ней?

       — А у меня от нее секретов нет, — нервно усмехнулся Иннокентий. — Говори, говори…

       Хотелось при этом добавить, что разговора мужика с мужиком состояться не может: здесь мужик только один или даже половина мужика, и эта половина явно не от Короткова.

       — Иннокентий, я с трудом делаю восемьдесят тысяч сейчас. Я стараюсь, но пока никак. Только от старых долгов отделался.

       — То есть справку ты не принес?

       — Слушай, ну какая справка? Сказать тебе мою официальную зарплату? А то ты не знаешь!

       — Давай, Никит, короче. У меня рабочий день.

       Он кивнул, покосился на Настю и сказал полушепотом:

       — Я хочу сохранить семью. Мне тридцать три. Я уже не мальчик.

        — А два года назад был мальчиком?

       — Четыре года… — Никита опустил глаза. — Ну, три… У меня сорвало крышу, почему ты не можешь в это поверить? Ну и… Ты у нас тоже не пушистый…

       — Давай короче! — перебил Иннокентий, тронув Настю за плечо. — Чего тебе от меня надо?

       — Не проси с меня денег за квартиру. Не сейчас. До ста штук доберу, дам тебе знать. Ну и Лиде ты можешь больше денег не давать. Мы справимся. Только…

       Никита тяжело вздохнул и постучал костяшками пальцев по столу.

       — Убеди сестру сделать аборт. Я двух детей не потяну. И по-хорошему возьми ее на работу. Хоть тысяч на шестьдесят.

       Иннокентий тоже нагнулся к столу, но стула не отпустил.

       — Думал, я потяну, когда его делал?

       — Слушай, — Никита понизил голос и снова бросил взгляд в сторону отвернувшейся к окну Насти. — Я его не делал. Ну, в смысле, не специально. И я был против изначально. Я не хочу обвинять Лиду, но, может, она так удержать меня хотела… Хотя я никуда не собирался.

       Иннокентий стиснул зубы. Молчать, молчать, молчать…

       — Ну, помоги мне. Я же ни на что не могу претендовать, кроме как своего ребенка. Ну что, тебе эти двадцать штук погоду сделают? Ну так я дам их тебе. Но тогда сестра твоя получит меньше…

       Иннокентий заставил себя прижать спину к спинке стула.

       — Никита, а почему я должен тебе верить?

       — А почему тебе мне не верить?! — Никита повысил голос. — Тебе-то чего бояться? Лида не придет к тебе за деньгами и нового ребенка не будет. Чего ты теряешь?

       Иннокентий молчал. Никита тяжело выдохнул.

       — Понимаю… Хочешь просто, чтобы по-твоему вышло. И тебе плевать, что будет с Тимкой и Лидой. Но я не разведусь с твоей сестрой, потому что хочу быть с сыном. И она не разведется со мной. Хоть усрись! Ты ничего не сделаешь с этим! И я вообще не понимаю, что ты лезешь в нашу жизнь? Что я тебе поперек горла-то встал? Я у тебя лично ни бабла не взял, ни бабу не увел. И половину из них снимал твой дядька на всех. На тебя тоже!

       Иннокентий бросил стул и опустил на стол кулак.

       — Хватит! Заткнись! — прорычал он шепотом.

       Никита только рассмеялся.

       — Ага! Люблю я, Гореловы, ваши двойные стандарты. То, что вам можно, другим нельзя.

       — Ты, кажется, просить пришел…

       Никита вскочил.

       — Да ничего мне от тебя не надо. Когда квартиру освободить?