По заповедникам Советского Союза

Животные очень страдают от всех этих кровососов. Кабаны, спасаясь от них, залезают под лесную подстилку и хворост, сбивая их в гнезда, олени и косули забираются в самые глухие, тенистые участки у холодных ключей, уходят к морю или поднимаются на открытые вершины гор, где ветер отгоняет кровопийц, а лоси залезают от них по горло в воду.

Кроме кровососущих насекомых в заповеднике летом огромное количество клещей. Они собираются на кустах и ветвях деревьев у тропинок и звериных троп, поджидая жертву. У пятнистых оленей и косуль на ушах скапливаются такие гроздья напившихся кровью клещей, что уши перестают торчать и беспомощно обвисают. Возвращаясь с дневной экскурсии по лесу, человек снимает с себя до 200–250 клещей. Неприятность, которую доставляют человеку клещи, дополняется еще тем, что они переносят тяжелое заболевание — весенне-летний энцефалит. Вирус другого, японского энцефалита, дающего до 70 процентов смертельных исходов, передается здесь одним из комаров. Поэтому при работе в дальневосточных лесах необходима профилактическая вакцинация, разработанная советскими учеными.

Кровососущие насекомые и клещи начинают исчезать в лесу с середины августа. К этому времени прекращаются дожди и туманы и наступает самое лучшее время в Уссурийском крае — ясная теплая осень.

Сихотэ-Алинский заповедник расположен чрезвычайно удачно и полно отражает богатейшую природу северной части Уссурийского края. В этом заповеднике выполнены важнейшие исследования природного комплекса, оказавшие уже немалую помощь в разработке научных основ хозяйственного использования природных ресурсов Дальнего Востока, охраны и изучения таких редких видов, как уссурийский тигр, восточный леопард, горал, пятнистый олень.

Олененок

Заповедный берег

БЕЛОВЕЖСКАЯ ПУЩА

Первый раз к Беловежской пуще мы подъезжали вечером со стороны Каменца, и черная зубчатая стена леса, закрывающая весь горизонт, показалась нам мрачной и неприветливой.

Солнечное утро в Пуще изменило настроение. Яркие лучи горели на стволах высоченных сосен, бестолково пели дрозды-дерябы, легко и радостно дышалось… Час ходьбы по солнечному бору, и мягкий песок и хвою под ногами сменила шуршащая прошлогодняя листва. Вместо однообразных сосен стали встречаться мшистые высокие и прямые ясени, морщинистые дубы и серые растопыренные грабы. Исчез озорной, горящий свет бора, и сквозь прозрачное кружево листвы все мягко заливает ровный зеленоватый свет, а бесчисленные солнечные зайчики не нарушают покоя. Очень тихо в лесу, и лишь высоко в кронах гигантских деревьев замирает печальная песенка крохотной пеночки-веснички.

Около поляны бесшумно мелькнула тень оленя. Грациозно закинув голову, он бросился в сторону, но вскоре замедлил бег и, описывая большую дугу, внимательно смотрит на меня.

Вот такой и представилась мне Беловежская пуща: колоннада стволов как декорации к «Нибелунгам» и мягкий сумерк древнего леса, где бродят олени и зубры…

Вскоре лес стал мельчать, чаще попадаются на глаза ели, а шершавые листья ольхи задевают лицо. Неожиданное «ух» испуганного кабана заставило вздрогнуть. На черной, жирной земле медленно наполнялись водой глубокие следы, оставленные крупным секачом. На каждом шагу огромные вывороты елей, и черные корни их, как скрюченные пальцы, тянутся во все стороны. Неестественно громко вдруг запел крохотный крапивник, протяжно и тоскливо закричал черный дятел, и опять все тихо, лишь слышна чавкающая под ногами грязь. Тучи надоедливых комаров, завалы и густые заросли лесного тростника мешают идти. Исчезло очарование призрачного, сказочного леса.

Но вот и топкому лесу конец. По мягким кочкам белого сфагнума ползут тоненькие стебельки клюквы, резко пахнет багульником. На вершину корявой сосенки сел конек. С громкой трелью он круто поднялся вверх и, переломив колено песни, с протяжным «тиуу… тиуу» опустился на соседнюю вершину. От комаров и испарений болота горит лицо, ноги стынут в холодной воде. А впереди виднеется и манит веселый березнячок. От всплеска воды под ногами с тяжелым хлопаньем крыльев поднимается красавец глухарь.

Редкий березняк с бесчисленными набродами тетеревов приводит на широкую ленту пойменного луга. Он весь перепахан… Не легко же достались этим пахарям-кабанам розовые мясистые корни раковой шейки и дождевые черви.

По ту сторону лугов опять стена леса. Перехожу через неширокую, едва приметную в низких берегах речку. Нарушив покой мерно шагающего черного аиста и подняв пару крякв, добираюсь до леса. Навстречу из норки в вывороте ели стремительно вылетает яркий зимородок. И снова пестрота леса. Огромные ели сменяются частым ясеневым молодняком, дубравы — мачтовым сосняком, тенистые, но веселые груды — топкими и мрачными ольсами.

Вот она, Пуща — причудливая мозаика девственных лесов с деревьями, поражающими своими размерами! Гигантские ели и сосны достигают 45–50 метров высоты, а равные стволы дубов где-то под самым небом венчают огромные раскидистые кроны. Удивительный, неповторимый лес!