По живому

Терри не спорил. Он привык к излишней осторожности Маркуса. Сначала-то, когда они только познакомились, он считал его сумасшедшим, параноиком, потому что Маркус таскал с собой оружие и вешал на двери кучу замков. Но с годами он стал его понимать: Маркус вырос в климате насилия, побывал во Вьетнаме. Его осторожность — не паранойя, а если точно, не чистая паранойя. Терри — порывистый и неосторожный от природы, понял это не сразу.

Маркус подвел его к двери в конце туннеля, откуда выход вел в малюсенький дворик, заброшенный с тех времен, когда построили это крыло больницы. Других входов не было, нависавший бетонный козырек скрывал от посторонних взглядов.

— Ты всегда кайф ловишь на работе? — спросил Терри.

— Я иначе и работать не смогу. А они все хотят, чтобы я об этом даже не думал. Это как птичке сказать, чтобы она не летала.

Были разные приемы, которыми Маркус защищал себя. На работе он вел себя несдержанно, прикинуться полусумасшедшим ему ничего не стоило. Если старшему смены приходило в голову вдруг придраться, Маркус, огромный негр, хватал метлу обеими руками, как оружие, лицо под капюшоном напрягалось, глаза метали искры: вот-вот взорвется. В девяти случаях из ста старший предпочитал не трогать его, так как было много других, найдется кем командовать.

— Однажды я попал в улет, когда работал в больнице, — сказал Терри, он прикурил, передал сигарету Маркусу. — Ощущение было такое странное. Каждый, кто на глазах, как бы распахнут… так откровенно все, сразу не поймешь, пациенты, я и медсестры. Передозировка…

— А у меня сейчас не так. Я только мою полы. Они хотят, чтобы я думал только об их мусоре и хламе по углам. Но ведь это совсем не одно и то же.

— Да-а, — вставил Терри, — люди, это не то же, что полы.

— Ну, пошли, — бросил Маркус, закончив сигарету и открывая дверь.

Воздух в туннеле показался спертым. Терри шел следом за Маркусом. После этих минут в подземелье он стал нервничать. Несколько лет назад его здесь как-то раз поймали. Они добрались до улицы без происшествий, Терри пригласил Маркуса чего-нибудь выпить. Тот отказался.

— Тетушка Орфа приехала с Юга. Я обещал ей быть в полночь. А где Фрэнки?

— Работает. Освободится через пару часов.

— Она все там же?

— Да, в "Вирго".

— Мне она нравится, — заметил Маркус. — Понимаешь, у нее нет проблем.

Терри засмеялся. — Да, это так, Маркус. Ладно, поцелуй первого старика, которого встретишь.

Маркус наклонился всем телом и, вытянув голову и сморщив губы, поцеловал воздух. Потом стал поворачиваться по кругу, рассылая поцелуи во всех направлениях. Наконец он поднял руку и элегантным жестом прижал ее к губам.

— Приходи еще, — наказал он Терри на прощание. — И зелье хорошее приноси.

Терри смотрел на удаляющегося Маркуса и думал, что делать дальше. Вроде есть хочется и как-то одиноко — так действует эта травка, а другой, получше, у него нет. Терри застегнул пиджак и быстро пошел по Третьей улице. Рядом с Тридцатой был китайский ресторан, открытый, значит, можно поесть. Он прошел мимо чернокожего в тряпье и с опухшим лицом, у пальто рваная пола, в руке пластиковый стаканчик, черный им затряс, увидев Терри. С тех пор как Терри перестал работать в больнице, он почти не обращал на таких внимания, лишь иногда останавливался поглазеть. Выживание… как низко способен пасть человек, прячась от грызущей боли. И у этой боли есть цена. Сейчас, может быть почувствовав собственную уязвимость, Терри вернулся и бросил в стаканчик пару монет по двадцать пять центов. Чернокожий пробормотал что-то непристойное и запросил доллар. Глядя ему в глаза, Терри раздумывал — а потом сказал "нет" и ушел.

Ресторан крошечный, буквально дыра в стене, в нем было душно и тускло. С потолка свисали голые лампы в бумажных гармошках — на них пасторальные сцены древнего Китая: вершина горы с нависшим снегом, преодолевающий течение лодочник с шестом, рисовое поле. В глубине ресторана сгорбились над столом двое чернявых детишек, они держали карандаши в ручонках и о чем-то сосредоточенно думали. Уже поздно, а они все еще делают домашние задания. Терри смутился. Жизнь взрослых — довольно сложная штука, но эти-то ведь совсем дети. Им давно пора лежать в постели и видеть сны.

Принесли заказ, и Терри жадно накинулся на еду. Почувствовал себя лучше, когда закончил, и совсем повеселел, прочитав на листочке бумаги — начинка доставшейся ему "счастливой печенюшки" — о невероятных приключениях на его пути. Опять посмотрел на детей, они по-прежнему занимались своим серьезным делом. Ну, может, из них получится что-нибудь путное.

Оплатив счет, Терри вышел. Пять минут первого, в "Вирго" идти еще рановато: Фрэнки занята, она выступает до самого закрытия бара.