По зову крови

Может быть, голос и был тем же самым, но принадлежал не тому Алексу, которого она видела накануне во сне. Этот Алекс выглядел совершенно иначе. Как и повелось, на нём не было ничего, кроме спального мешка. Кожа больше не была красной, она побледнела, приобрела мертвенный землистый оттенок и теперь была испещрена сеткой сухих, болезненных трещин. Волоча за собой шлейф из спального мешка, мужчина двинулся наверх без единого слова, поэтому благодарности за приготовленный завтрак так и остались невысказанными.

Прошел час. Хелена услышала, как из ванной спустили воду, а потом набрали снова. Что он там делал? Девушка безучастно смотрела телевизор, думая в основном о своих родителях. Потому что когда она не думала о них, тут же начинала вспоминать свой сон. И то, и другое было для неё пыткой. Послышался скрип ступенек, и Хелена схватилась за книгу, сделав вид, что увлеченно читает, но потом все-таки взглянула на мужчину, застывшего на ступеньках и не сводящего с неё глаз. Он сильно изменился.

Одарив девушку тенью улыбки, Алекс спустился по лестнице. Вместо того чтобы как всегда завернуться в спальный мешок, он держал его в руках. На нем была дорогущая на вид белая рубашка с закатанными рукавами и черные брюки. Он был босым. Хелена заметила, что волосы немного отросли. Его голову теперь покрывал чёрный «ёжик» длиной где-то с четверть дюйма.

Хотя, ещё сильнее в глаза бросались изменения, произошедшие с его лицом. Когда Алекс подошел ближе, она смогла рассмотреть, что поврежденная кожа каким-то образом сошла. Обновленная же была розовой и нежной, и походила на ту, что образуется обычно под волдырями. Везде, где заживление ещё не завершилось, кожа его была покрыта коростами. Но в сравнении с тем, что было раньше, это казалось просто чудесным исцелением.

Он похудел. Из-за отросших коротких волос скулы его заострились, глаза стали больше и темнее, чем когда-либо. Хелена сочла эту его болезненность такой милой. И такой родной. В тот вечер им обоим были необходимы тепло и уют. Если бы мир был идеален, они могли бы прижаться друг к другу, свернувшись на диване под большим одеялом.

Но мир не был идеален. Алекс был вампиром. Поэтому Хелена так и не подошла ближе.

— Выглядишь лучше.

— Лось, — немного смущенно пожал он плечами.

— Ты и вправду съел прошлой ночью лося?

Выражение его лица мгновенно стало отрешенным.

— Выпил досуха. — Прозвучало так, будто бы он сам не мог до конца в это поверить.

— А что произошло с твоей кожей?

Отрешенность во взгляде исчезла, и темные глаза принялись пристально изучать лицо Хелены.

— Отмершая кожа слезла. Выпив кровь животного полностью, я забрал его жизненную силу и это ускорило исцеление.

— Думала, ты не убиваешь, когда питаешься.

— Я и не собирался. Никогда до этого не убивал. На счёт животных такого правила нет, но вампир, убивший человека или другого вампира, выпив всю его кровь до последней капли, будет проклят. Это смертный приговор. Только Князь обескровливает своих врагов.

— Имеешь в виду, Михаил обескровливает… — Хелена очень бы хотела не знать значения этого слова. — Нет, наверное, мне не стоит в это вникать.

Алекс едва улыбнулся.

— Всё в порядке. Дело в том, что убийство во время кормления заложено в нас самой природой. Оно делает нас сильнее, но входит в привычку и почти сводит с ума. Я убедился в этом прошлой ночью. Не знаю, как Михаилу удаётся с этим жить.

Он потряс головой, отгоняя прочь неприятные мысли.

— В любом случае, если бы мы не соблюдали собственные правила, страшно представить, что стало бы тогда с нашим видом. Или с вашим.

Алекс отвернулся, чтобы не смотреть Хелене в глаза.

— Я снова забиваю тебе голову. Знаю. Но я совершил ошибку, не рассказав тебе обо всём с самого начала. И не собираюсь больше лгать. Или приукрашать действительность. Если у тебя есть вопросы, я хочу на них ответить.

— Этим вечером ты уезжаешь?

— А разве не об этом мы договорились?

Хелена заметила, как тщательно он подбирал слова. Ей это понравилось. А потом вдруг показалось, что от неё не убудет, если она несколько минут побудет вежливой в ответ. Ведь некоторое время им ещё предстояло провести вместе. К тому же он до сих пор пробуждал в ней любопытство. Всё это казалось очень интересным.

— Может бокал вина на дорожку?

Они прошли в кухню. Алекс достал бутылку вина, а Хелена подала ему штопор, словно торчать вдвоём на кухне было для них самым привычным занятием на свете.

— Я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний завтрак. Это было очень мило. Не думала, что ты любишь готовить. В смысле, не думала, что вампиры едят какую-нибудь обычную пищу. Полагаю, это лишь очередной миф.

Алекс рассмеялся.

— Нет, вообще-то ты не ошибалась. Я не слышал, чтобы ещё кто-то из вампиров готовил. Это абсолютно бессмысленно.

— Тогда почему же ты это делаешь?

— Потому что мне всегда нравились люди. — Он откупорил бутылку. — Нравился человеческий мир. Очень часто и самому хотелось стать человеком.

Может быть, поэтому мать сравнивала его с человеком.

Хелена забрала у Алекса бутылку и через пару мгновений протянула ему бокал Пино Нуар.[43]

— Почему?