Победа. Книга 1

– Станки, господин Воронофф, – после короткой заминки сказал Вольф.

– Как хорошо, что он уцелел. Вы работаете в утреннюю смену? Я не застал вас ни вчера, ни сегодня.

– Я ухожу рано, – сухо ответил Вольф. – Моя жена Грета, – продолжал он уже иным, приветливым тоном, – будет очень польщена, если вы спуститесь вниз и выпьете чашечку кофе.

Несмотря на то что он говорил почтительно – может быть, даже чуть-чуть подобострастно, – вид его вызывал уважение.

– С удовольствием, – отозвался Воронов.

– Прошу вас, майн хэрр! – оживился Вольф. – Грета ждет. Вообще мы в вашем распоряжении, – неожиданно добавил он.

В кем как бы сосуществовали два человека. Один – спокойный, уравновешенный, с чувством собственного достоинства, другой – подчеркнуто почтительный, ни на минуту не забывающий о дистанции, которая отделяет побежденного от победителя.

– Вот что, господин Вольф, – сказал Воронов. – Давайте условимся: я поселился у вас не как представитель оккупационных войск, а просто как человек, пользующийся вашим гостеприимством. Мой отец – такой же рабочий человек, как и вы. Кстати, он тоже мастер. Вы поняли меня?

– Яволь, майн хэрр, – поспешно ответил Вольер. Однако в его настороженном взгляде из-под густых бровей Воронов уловил оттенок недоверия.

В столовой за столом, накрытым кружевной скатертью, некогда белой, а теперь пожелтевшей от времени и частых стирок, сидела Грета. На столе стояли чашки и блестящий эмалированный чайник.

– Прошу вас, хэрр майор, – залепетала Грета, но Вольф строго оборвал ее:

– Хэрр майор просит называть его по фамилии. Хэрр Воронофф.

– Как можно… – начала было Грета, но густые брови ее мужа сурово сдвинулись на переносице, и она поспешно сказала: – Прошу вас, чашечку кофе… К сожалению, у нас нет сахара.

– Я привык пить кофе без сахара, – сказал Воронов просто из вежливости.

Вольф поднес чашку к губам, сделал глоток и строго посмотрел на жену:

– Почему ты не подала настоящий кофе?

– Настоящий?! – переспросила Грета таким тоном, будто у нее попросили птичьего молока.

– Не притворяйся, – на этот раз уже добродушно произнес Вольф. – Грета ездит в Берлин, – пояснил он Воронову, – и выменивает у американцев и англичан кофе на разное барахло. Мы ведь разбитая, побежденная страна, – с горечью добавил он. – Приготовь же настоящий кофе, Грета.

Покорно достав из шкафа стеклянную банку с притертой крышкой, Грета ушла на кухню. Через некоторое время она вернулась с подносом в руках. На нем стояли три крошечные кофейные чашки.

– Простите, хэрр майор, – забыв о предупреждении мужа, сказала Грета. – Я берегу этот кофе для Германа. Он так привык пить хороший кофе по утрам…

– Хорошего кофе я не пил уже много лет, – угрюмо произнес Вольф. – С тех пор как мы стали делать пушки вместо масла.

– Честное слово, я равнодушен к кофе, – вмешался Воронов. – Мне все равно, какой кофе пить. Я пришел просто посидеть с вами…

Он с досадой подумал, что наверху его ждет неоконченная работа. Но прежде чем уйти, он должен был допить кофе и хотя бы несколько минут побыть с хозяевами.

Наконец кофе был выпит. Воронов уже встал, чтобы попрощаться,, как вдруг раздался сильный стук в наружную дверь. Затем оглушительно прозвенел звонок.

Воронов вопросительно посмотрел на Германа, потом на Грету, но увидел, что и они испуганно глядят друг на друга.

Вольф встал из-за стола и пошел в переднюю.

До Воронова тотчас донеслась английская речь вперемежку с отдельными словами на ломаном немецком. К его удивлению, в столовую ввалился Чарльз Брайт.

– Хэлло, Майкл-беби! – широко улыбаясь, крикнул он. Почти оттолкнув Вольфа и не обращая никакого внимания на Грету, Брайт бросился к Воронову.

– Я объездил весь этот городишко в поисках твоей проклятой Шопингоорстресси! – быстро заговорил он. – Записку твою я, конечно, прочел, потом потерял, а название запомнил. Но ни один немец не знает такой улицы. Мы заключили пари с этим английским снобом – он уверял, что ты живешь в Бабельсберге. А я утверждал, что ты честный парень и живешь в Потсдаме. Мы поспорили на сто баков. Я ужо решил, что ты и вправду соврал. Никто в городе не знает этой чертовой улицы…

Брайт словно строчил из автомата.

– Хватит, Чарльз! – воскликнул Воронов. Его раздражало бесцеремонное вторжение Брайта в чужой дом. – Во-первых, не «Шопингоор», а «Шопенгауэр» и не «стресси», а «штрассе». Во-вторых, не мешало бы поздороваться с хозяевами дома.

– О-о, – будто только сейчас увидев Германа и Грету, крикнул Брайт, – простите, леди, простите, сэр! – Он поднес руку к пилотке.

– Американский корреспондент Чарльз Брайт, – сказал Воронов по-немецки, – просит извинить его за столь шумное вторжение.

– Яволь, яволь, – улыбаясь залепетала Грета. – Скажите мистеру Брайту, что мы очень любим американцев.

Я сейчас сварю для него чашечку кофе!

– Тебе предлагают выпить кофе, – перевел Воронов. – Но имей в виду: он без сахара.

– К черту кофе! Я выиграл сто баков. По этому поводу надо выпить. У них есть виски?

– Это бедный немецкий дом, – укоризненно сказал Воронов. – Рабочая семья…

– Яволь! – теперь уже по-немецки воскликнул Брайт. – Айн момент!