Победа над бездной

– В Кембриджском…* – слегка растерявшись, ответил бывший аспирант. Но потом решительно допил кофе и добавил: – У них по коме есть отличные работы: прогресс от вегетативного состояния до минимально сознательного с ответом мозга на пассивные языковые сигналы.

– Да, да… Я знаю. Константину эта профессорская фраза была хорошо известна. В переводе на язык обывателя она означала одно: «Подождите! Меня сейчас нельзя беспокоить».

Понимая, что диалог на время закончился, Костя подключил накопитель с канадскими данными и начал выводить графики электроэнцефалограмм в сравнительные таблицы, в который раз думая о собственном везении.

Наталия Ивановна всегда была для него высочайшим авторитетом. В глубине души он понимал, что учеников огромное количество, а таких учителей, как она – единицы, и яростно мечтал быть хоть в чем-то на нее похожим…

Ему было уютно и спокойно в ее кабинете. Он вдруг с удовлетворением подумал о том, что ни разу не пожалел о жизненном выборе, сделанным под впечатлением достижений своего знаменитого Учителя.

Глава 14. Парадоксы

Как здорово, что мы столкнулись с парадоксом.Теперь появилась надежда на развитие.

Нильс Бор

Доклад «будущего академика» Александра Ивашова по чипу, вживленному Сгорину, мало походил на научный анализ, зато на брутальную фантастику смахивал однозначно.

После обсуждения «слишком фантастических» данных коллектив в целях сохранения собственного сознания по указанию шефа срочно приступил к его «дефрагментации».

Илья Борисович подошел к окну и широко распахнул его, чтобы «впустить, наконец, ну хоть что-нибудь из адекватности». И, действительно, бархатная свежесть ночи быстро заполнила комнату. Наконец, с видимым удовольствием вдохнув воздуха, он сказал:

– На правах начальства приказываю: по кофе и вперед. А там уж, как пойдет: до утра, так до утра.

Через несколько часов усиленного мозгового штурма, когда атакующее орудие уже отказывалось прорываться и внаглую просилось на покой, Денис, усиленно всматриваясь в монитор воспаленными глазами, пробормотал:

– Пора, однако, светает уже. Шеф, как насчет подведения итогов?

Команда поступила незамедлительно: – Давай, Сань!

– Попытаемся… – отозвался Ивашов. – Итак, что мы имеем по энцефалограммам? – спросил он сам себя и сразу же ответил: – Выключение коры головного мозга, то есть никаких импульсов при ясном сознании.

– Насчет ясного сознания ты не погорячился? – устало проворчал Денис.

– А как прикажешь обозначить состояние в адеквате? Как делирий, что ли? К Сгорину это не имеет никакого отношения. Да скорее мы к себе белочку приведем. Такой боец – настоящий стержень с луженой психикой!

– Господа академики и членкоры, поменьше лирики! Ничего, кроме фактов. Обсуждения потом! – скомандовал шеф.

Бледный от усталости, с торчащими во все стороны волосами из-за привычки взлохмачивать голову во время мыслительного процесса, Ивашов продолжал:

– Итак… Энцефалограмма дает нам три герца при сохранении сознания, но при полном отключении мозга и прекращении мыслительной деятельности. Парадокс? Однозначно парадокс! Амплитуда предельно мала, практически прямолинейна. Для сравнения: подобные дельта-состояния характерны для двух – трехмесячных младенцев. Сбылась мечта идиота, и мы получили подарок для медиума, – сознание вне тела.

– Сань, давай без комментов, – сказал Илья. – Лучше задави меня фактами, можно насмерть… – потом подумал и добавил, – интересно, а как среагирует начальство? Это ж из области космического балета!

– Нет, шеф, так не пойдет, – оживился Денис, – сейчас не первый час ночи, чтобы голые факты анализировать. Аналитический аппарат уже завис на частоте три – четыре между дельта- и тета- и даже готов покинуть тело, чтобы вздремнуть. Кстати, насчет сна. Мне двойную дозу положено: я на частотных фронтах тяжко раненный.

– Да ладно, ладно, как хотите, – сдерживаясь изо всех сил, чтобы не зевнуть, отбился начальник. – Дэн, а ты не напрашивайся, отгул все равно не дадут, пока не закончим со Сгориным… Лучше скажите, куда я большую банку кофе задевал вчера, новую, а? – обращаясь к открытой дверце шкафа, спросил Илья и, безнадежно махнув рукой, отправился под кран с холодной водой.

– Шеф, а ты ее по запаху продетерминарь. Обидно будет, если наглые мыши выпьют итальянский Лавацца, – посоветовал Ивашов.

– И ты туда же, – огрызнулся Илья, вытирая голову полотенцем, – почему-то мне кажется, что не бывать тебе академиком… Давай дальше уже!

– Хорошо. Тут еще один сюрприз – МРТ, которая подводит нас к черепно-мозговой травме. Но! Энцефалограмма уводит строго в противоположную сторону, так как альфа-ритм оказывается сохраненным, – Ивашов медленно обвел взглядом коллег: – Каково! А? Молчите?

– Пусть будущий академик выскажется до конца, – в растерянности отозвался Денис, – не будем ему мешать!

– Просим, просим! – послышались хлопки со стороны шефа.