Победила бы современная Россия в Великой Отечественной войне?

– Подобные протекции не в моих правилах, и я не считаю уместным докучать командующему по таким пустякам – попытался я отделаться от напористого тыловика. Но офицер так умоляюще настаивал, что я вынужден был пообещать при случае передать его просьбу. Случай подвернулся в тот же день. Генерал Гордов сначала возмутился и пообещал отправить М. на передовую под пули вместо Москвы. Но, подумав, сказал: «Пусть съездит. Его затея с обмундированием – афера. Посмотрим, как этот трепач будет оправдываться по возвращении».

Но расторопный офицер обещание выполнил. Он действительно привез для всех генералов Управления то, что должен был привезти: сапоги на меху, папахи самого высокого качества, отрезы на мундиры и брюки, парадные шинели и бекеши, а также генеральское снаряжение. Как сумел М. раздобыть, да еще бесплатно и вне плана, все это добро, он распространяться не стал, заявив, что Москва заботится о генералах своей армии. В итоге все остались довольны – и посланец, и генералы».

Не уверен, многие ли читатели поняли суть, изложенную в этом эпизоде, но поскольку я в своё время на своём заводе работал кем-то вроде начальника тыла в армии, то попробую её объяснить.

Всё, что бесплатно и без документов привёз «офицер М.»

, являлось государственной собственностью, которую подчинённые Хрулёва обязаны были распределять строго по назначению и сопровождать соответствующими документами. Для того чтобы отдать подотчётные ценности кому-либо бесплатно, их сначала надо украсть. И если всего лишь за такой пустяк, как кратковременный отпуск, подчинённые генерала Хрулёва могли бесплатно отдать со складов тыла Красной Армии такие ценности, какие получил «офицер М.» , то можно представить себе масштабы воровства, процветавшего в ведомстве генерала Хрулёва.

Но чтобы что-то украсть у государства, это надо предварительно или до ревизии списать. То есть украл, к примеру, вагон консервов или сукна, нужно позвонить какому-либо командующему армией или фронтом и попросить его подтвердить, что эти консервы съели, а это сукно надели на себя его солдаты. Вопрос: а почему командующие должны на это идти? Теоретически, конечно, не должны, и, надо думать, многие и не шли. Но у этой генеральской мафии в тылу были жёны, дети, родственники и любовницы, и все они, надо думать, питаться и одеваться по карточкам, как весь советский народ, не хотели. А люди генерала Хрулёва из уворованного могли им эту проблему решить.

Уверен, что из-за этого достаточно много советских полководцев не хотели испортить отношения с Хрулёвым жалобами на него Сталину – пусть уж лучше солдаты голодные посидят, ведь в генеральском понимании им всё равно подыхать. А Мехлис не воровал и ворованным не пользовался, он Хрулёву ничего не был должен, и посему если видел, что солдатам чего-то недодают, то немедленно жаловался Сталину, а тот «давал по ушам» Хрулёву и остальным интендантам. И это в лучшем случае, поскольку Ю. Рубцов пишет:

«За такими телеграммами следовали и оргвыводы. В частности, пострадал начальник тыла соседнего, Северо-Западного фронта генерал Н.А. Кузнецов. Под нажимом Мехлиса он был приговорён к расстрелу, который, правда, заменили разжалованием в рядовые. Можно сказать, легко отделался».

Согласимся, что легко, но одновременно согласимся и с тем, что у Хрулёва и его людей было за что ненавидеть Мехлиса.

Вообще-то если посмотреть на Мехлиса в принципе, то он, похоже, органически не терпел несправедливости. Ю. Рубцов приводит такие факты: