Победит лишь один

Она позвонила матери. Та держалась хорошо, хотя им пришлось забаррикадироваться в доме, чтобы не допустить случайных фотографий снаружи. Новость о том, что у Фрэнка Салливана болезнь Альцгеймера, и так потрясала, а его фотографии добавили бы продаж желтой прессе.

Кэролайн ненавидела охотников за наживой. Но себя она ненавидела еще больше. Как она могла быть так слепа и глупа? С какой легкостью она позволила Роману войти в ее жизнь, зная, чего он на самом деле хочет. Он никогда не притворялся, разве что в самом конце, и она поверила ему!

Теперь они женаты. Все отлично подстроено. Кэролайн не сможет отобрать у него Райана, а Роман тем временем поквитается с «Салливан». Он все говорил ей расслабиться, уверял, что она выиграла, упрашивал остаться на острове и наслаждаться отдыхом.

Кэролайн ослабила свою защиту, и Роман уничтожил ее бизнес.

«Салливан» обанкротится в полдень. Она представила, как Роман, сопровождаемый своими подчиненными, войдет в ее офис: такой подтянутый, сияющий от удовольствия.

Были уже сумерки, когда самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. Блейк тут же поймал такси. Довезя Блейка и Райана домой, Кэролайн поехала в главный офис «Салливан». Магазин был все еще открыт, вывеска ярко светилась в темноте. Она вошла внутрь, позволив знакомым запахам окутать ее. Здесь пахло новизной, чистотой и роскошью, что напомнило Кэролайн о доме, так как «Салливан» всегда был для нее домом.

А теперь он не принадлежит ни ей, ни Райану.

Пройдя в административный блок, Кэролайн поднялась наверх, в офис. Рабочий день был окончен, но несколько человек все еще сидели за компьютерами.

Кэролайн остановилась перед стеклянными дверьми, на которых была выгравирована буква «С». Во что она превратится в скором будущем?

Не зная еще, что будет делать, Кэролайн направилась прямиком к своему кабинету. Войдя внутрь, она увидела за своим столом Романа. Такого поворота она не ожидала.

– Не мог дождаться, пока въедешь сюда? – с горечью спросила она.

Роман поднялся и нахмурился:

– Кэролайн, что ты здесь делаешь?

Она понимала, что после перелета выглядит ужасно, но ей было все равно. Она расправила платье и взглянула на Романа. В какое-то мгновение ей захотелось броситься к нему, обнять и услышать от него, что ничего не произошло.

«Но лучше отрывать пластырь быстро», – тут же решила она.

– Ты думал, я останусь на острове, узнав, что ты тут делаешь?

Роман долго молчал. С каждой секундой его лицо становилось все мрачнее.

– И что же, по-твоему, я делаю? – спросил он, и от опасности, исходящей от него, Кэролайн пробрала дрожь.

Она пропустила вопрос мимо ушей.

– Мой отец! – наконец произнесла она, поборов эмоции и желание заплакать. – Как ты мог рассказать им о моем отце?

Роман был ошеломлен:

– Ты винишь меня в том, что я рассказал прессе о болезни отца?

– А кого еще мне винить? Кто еще мог от этого выиграть?

Она часами задавалась этим вопросом и находила лишь один ответ.

Роман вышел из-за стола и приблизился к Кэролайн.

– Сколько людей знали о твоем отце? – Его голос прорезал воздух, и Кэролайн отшатнулась. Но прошло лишь мгновение, и она взяла себя в руки:

– Немного. Но они бы ни за что не рассказали.

– Медсестры, садовники, секретари или курьеры? Никто? Как удачно, что ты все это контролируешь!

Его слова резали без ножа, и Кэролайн разозлилась:

– Это никогда не было проблемой. Только тебе выгодна эта скандальная новость!

– Выгодна? Ты думаешь, я что-то получу, рассказав о том, что отец моей жены смертельно болен?

«Жены… Ну зачем он это сказал?» – с горечью думала Кэролайн.

– Это все. – Она развела руками. – Ты получишь это все. Или это всего лишь совпадение, что новые инвесторы отказались от сделки в день, когда в газеты просочилась информация об отце? Пусть я и генеральный директор, но есть те, кто все еще считает моего отца главой фирмы.

Роман побледнел, или так ей показалось, но вдруг он вышел из себя:

– Ты считаешь, что я бы так поступил? Ты правда в это веришь?!

– Я не права?

Кэролайн так хотела, чтобы Роман все отрицал, и готова была поверить ему. Но свидетельства ошеломляли. Они знают друг друга так недолго, как же она могла быть уверена в его поступках? У Романа было пять лет для ненависти и идей.

– И что ты думаешь? – спросил он. На скулах проступили желваки, и Кэролайн поняла, что он едва сдерживается.

– Я думаю, у тебя был план, когда ты вернулся в Нью-Йорк. – Внутри Кэролайн все сжималось от боли, гнева и грусти. – И я считаю, ты готов был сделать все что угодно, лишь бы этот план удался.

– Понятно, – сухо ответил Роман.

У Кэролайн перехватило дыхание. Если бы он ударил ее ножом, ей бы не было так больно, как сейчас.

– Ты даже ничего не отрицаешь, – потрясенно произнесла она.

Роман засунул руки в карманы. Тут Кэролайн заметила, что он немного растрепан. Галстук и пиджак были брошены на спинку стула, волосы спутались, а глаза покраснели.