Победитель

К карьеру Виктор и Хайме подъехали за час до назначенного времени. Оба были одеты в новенькую камуфляжную форму и высокие черные берцы. Они походили на бойцов спецназа на задании, только один – большой и широкоплечий, а второй – поменьше. Настю братья поручили заботам тети Зины и Макса. Невелика защита, конечно, но там, во всяком случае, ее вряд ли кто-нибудь станет искать.

Машину они оставили наверху, опасаясь, что городской красавец «бентли» сразу завязнет в песке, а сами по дорожке, которая уступами спускалась к зеркальной глади озера, расположенного в центре карьера, пошли вниз. Виктор оглядывался по сторонам. Местечко для битвы, надо сказать, Харальд подобрал с большим вкусом. Высокие отвесные склоны из необычного белого песка, таинственные темные гроты у подножия, чистейшая вода в озерце в центре карьера, сквозь которую было видно такое же белое чистое дно. Но больше всего Виктора умилили многочисленные норки ласточек, вырытые прямо в песке в верхней части склонов. Из-за них карьер как-то сразу приобретал жилой вид, а маленькие гнездышки-норки напоминали окна многоквартирного дома. Немного портили общую картину неприглядного вида машины для добычи песка, но и они придавали месту особый колорит.

Хайме тоже смотрел по сторонам, но увиденное вовсе не умиляло его, а, скорее, наоборот, сильно расстраивало.

– Эх, – то и дело сокрушался он. – Надо было брать пустынную форму! В этой чертовой «зеленке» на белом фоне мы сейчас торчим, словно две блохи на блюде!

Как бы в подтверждение его слов недалеко от озера Виктор сразу заприметил одинокую темную фигуру, отчетливо видимую на фоне стен. Он подал знак брату и тут же извлек из воздуха свою секиру. Брат тоже выхватил из-за спины мечи. Но стоявший человек не проявлял каких-либо признаков враждебности. Он расслабленно, немного сутулясь, стоял, засунув руки в карманы, и очертания его фигуры сразу показались Виктору очень знакомыми.

– Привет, служивые! – окликнул он Виктора и Хайме.

– Эрланд? – удивился Виктор. – Как ты здесь оказался?

– Харальд спьяну разболтал о том, где он собирается с тобой встретиться, вот я и решил помочь тебе. Но, я вижу, ты не один?

– Это Хайме, мой брат. Хайме, это Эрланд, я тебе говорил о нем.

Хайме подозрительно посмотрел на дварфа. Чувствовалось, что он ему совсем не доверяет и особой радости от появления подобного союзника не испытывает.

– Похоже, теплой встречи сводных братьев на сегодня не предвидится, – грустно усмехнулся Эрланд.

– Пока не вижу особой причины радоваться, – сухо ответил Хайме. – Я не доверяю тебе и опасаюсь, что ты можешь предать нас в любой момент. А мне совсем не хочется получить нож в спину во время столь серьезной схватки.

– Предать вас я мог бы уже давно, но до сих пор не сделал этого, – возразил Эрланд. – У меня нет на то причин. Единственной целью всей моей жизни всегда была месть Нидуду, и теперь, когда появился реальный шанс исполнить ее, я больше не могу оставаться в стороне.

– Мы сейчас не сражаемся против конунга, – резонно ответил ему Хайме. – Наши противники – Харальд и Большая охота. Ты собираешься драться со своими соотечественниками?

– Я никогда не был своим среди дварфов, – тяжело вздохнул Эрланд. – И теперь уже, наверное, никогда им не стану. Они презирают меня как полукровку, как сына врага, наконец. Двойственность моего положения заключается в том, что вы считаете меня дварфом, а они – альвом. Мне не разрешается даже выходить на бой вместе с воинами.

– Ну и какой нам от тебя прок, если ты и сражаться-то толком не умеешь? – усмехнулся Хайме.

– Вообще-то я этого не говорил, – ответил Эрланд. – Сражаться я умею, и не хуже всех остальных, а во многом – даже лучше. Нидуд сам обучал меня, но только не для того, чтобы сделать воином. Он собирался выковать из меня смертоносное орудие в борьбе против Вёлунда, научить убивать любыми способами, и я изрядно преуспел в своем обучении. Но в моих мыслях король альвов как объект мести никогда не занимал главенствующего места. Скрывать не стану, я никогда не любил его. Не люблю и сейчас, но целью своих усердных тренировок я всегда видел не короля Вёлунда, а конунга Нидуда. Это он сломал мою жизнь, это от него я терпел ежедневные унижения и это он, в конце концов, убил мою мать. Если сегодня вы возьмете меня в бой, то не пожалеете об этом.

– Хорошо, – неожиданно быстро согласился Хайме. – Мы попробуем довериться тебе. Ты как, Виктор, не возражаешь?

– Нет, не возражаю. Буду рад принять искренне протянутую руку помощи.

– Тогда, как говорится, становись в строй, – усмехнулся Хайме. – Жаль только, что не по форме одет.

Вдали послышался рев многочисленных моторов, и с пологой стороны в карьер один за другим начали спускаться тяжелые мотоциклы. Свет их фар скакал по белым песчаным склонам, еще больше усиливая эффект от столь впечатляющего появления Большой охоты. Мотоциклистов было около пятидесяти. Все – в черной коже с многочисленными металлическими заклепками, на головах красовались разнообразные шлемы и каски.