Победитель

«Разорался, сатрап чертов, – угрюмо думал он. – Я его, видите ли, опозорил! Так и не позорился бы, кто мешал?! Прими вызов и докажи, что ты сильнейший! А то с мальчишкой он, понимаете ли, сражаться брезгует! Прежние заслуги не позволяют! Да один такой мальчишка стоит нескольких десятков воинов или даже самого Нидуда! Он легок, ловок, прыгуч, и у него отличная техника владения оружием! И старина Хайме в придачу! Этот ветеран не только не растерял своих лучших качеств, но и стал еще сильнее! А Эрланд? Вот уж никак не ожидал, что этот полукровка окажется таким сильным воином! Зря мы все-таки с ним так по-скотски поступили. Такой боец мог бы стать гордостью Нидавеллира!»

Харальд, несмотря на отсутствие образования, был далеко не глуп. Он отличался этакой мужицкой смекалкой, которая не раз выручала его в сложный момент. Вот и сейчас под аккомпанемент злобной ругани Нидуда он размышлял над тем, как ему выбраться сухим из этой скверной ситуации. О том, что конунг стал обузой для Нидавеллира, по углам шептались почти все, но Харальд расчетливо помалкивал, поскольку находился в фаворе у своего отца. Сейчас же из-за бесславной Большой охоты он сам впал в немилость, и его сметливый ум сразу же начал обмозговывать возможные варианты восстановления утраченных позиций.

То, что отец его не простит, было ясно. Этот невероятно злопамятный самодовольный индюк никогда не отличался великодушием, а попасть к нему в немилость означало стать объектом постоянных насмешек и издевательств. В выражениях он не стеснялся и подключал к травле провинившегося родственника весь свой двор. Отходчивость тоже не была в числе достоинств конунга. Если уж кто попал к нему в опалу, то окончательно и бесповоротно. А значит, для того, чтобы избежать этой унизительной участи, следовало поменять правителя.

Беда заключалась в том, что реальных претендентов в конунги пока не было. Никто, в том числе и сам Харальд, не решался бросить Нидуду вызов. Его не любили, но боялись до умопомрачения, ведь он являлся не только непревзойденным воином, но еще и сильнейшим темным магом. Любая попытка сразиться с ним заранее обрекалась на провал. Одолеть его можно было только сообща, но как раз этого и не получалось. Родственники совершенно не доверяли друг другу. Если бы кто и взял на себя смелость возглавить мятеж, то рисковал тут же оказаться преданным другими. И вот теперь появился человек, который не побоялся открыто выступить против конунга, и этот человек – из семьи. Это обстоятельство в корне меняло всю расстановку сил.

Убрать Нидуда с престола чужими руками в глубине души мечтал каждый из его наследников – безудержное всевластие и ставшее притчей во языцех самодурство у всех уже давно сидели в печенках. Занять же Костяной трон лично мечтали немногие, слишком уж хлопотное и опасное это дело. А те, кто такие намерения действительно имел, были убиты в поединке с принцем Виктором. Компромиссная фигура на престоле Нидавеллира, наверное, устроила бы всех, и Эрланд вполне подходил для этой роли. Даже то, что он с детства был изгоем в семье, Харальда нисколько не смущало. Мнение двора переменчиво, как весенняя погода, и то, что еще вчера казалось немыслимым, сегодня вполне могло стать реальностью.

«А ведь Эрланд – сын старшей дочери конунга, и его права на престол не кажутся такими уж сомнительными, – размышлял он под аккомпанемент площадной брани Нидуда. – Надо поговорить об этом с братьями. Все равно хуже, чем сейчас, уже не будет».

Вдоволь наоравшись и отведя душу на Харальде, Нидуд велел ему убираться с глаз долой и напоследок запустил своему бывшему любимцу куском курицы в лысый затылок. Но даже этот точный бросок не улучшил его настроения. Он сидел на Костяном троне, яростно сверкая глазами, а на его скулах играли желваки.

«Сборище придурков! – кипятился он. – Ничего не могут исполнить так, как надо! И что мне теперь со всем этим делать?! Завтра на совете все семейство дружно начнет орать, что теперь я просто обязан принять вызов этого мальчишки, да и предателя Эрланда – тоже. Эх, надо было удавить этого паразита еще в младенчестве! Так нет же, вырастил гаденыша на свою погибель!»

Нидуд вдруг сообразил, что вообще-то он очень неплохо подготовил своего нелюбимого внука. Конунг почему-то был уверен, что Эрланд окончательно сломлен и полностью подчинен его воле, но теперь, когда вдруг выяснилось, что это не так, впервые попробовал рассмотреть его как противника.