Победителей судят потомки

Да и поддержка подданными чужих вторжений значительно осложнит ситуацию на юге и положение Российской империи на международной арене. А Турция практически открыто готовилась к новой войне. Объем работ по военному укреплению Крыма был гигантским — по сути возникали новые города-крепости: Севастополь, Евпатория, Симферополь. И работать на стройках и добывании камня заставляли местное население. Приятного в том для них было безусловно мало. Но государственные соображения вечно важнее отдельных судеб.

Когда пошел слух о насильственном крещении (ей-богу, ничего такого не организовывал), татары тронулись в эмиграцию чуть ли не поголовно. Почти полторы тысячи деревень опустели, и, по нашим подсчетам, шестьдесят тысяч человек подались подальше от России, на другой конец Черного моря. Скот стоил копейки, и нередко его просто бросали. Сколько татар погибло в пути от голода и болезней, а также уже в Османской империи, точно неизвестно, но добрая половина. И даже не по жестокости тамошних братьев по вере, а от безалаберности и невозможности накормить сразу кучу народу. Судьбу каждый выбирает сам.

Опять я уплыл в неведомые дали. Начал с увеличения населения и закончил татарским исходом. В общем, в очередной раз от моих стараний вышла палка о двух концах. Для России результат положительный, но пока малозаметный. В ней до крестьян улучшение медицины не скоро доберется. Хотя борьба с эпидемиями всегда на пользу народу. Просто в империи еще долго будет куда сбрасывать излишки населения. Включая, между прочим, и выбитые племена Кавказа.

В целом на пользу державе, без сомнений. Просто до всеобщего охвата и профилактики дойдет не скоро. Иногда посмотришь, так с души воротит, хоть я и не брезгливый. Матери детям сопли отсасывают. Так принято. Ну и бог с ними. Больше сделанного, вплоть до наглядной агитации о пользе мытья рук, раздаваемой бесплатно в виде картинок, сделать не могу. Попытка устроить в деревнях школы двухлетние вызвала в Подмосковье натуральный бунт. Дети должны помогать родителям, а не ерундой заниматься. И уж точно из своего кармана платить не собираются. А кто должен? Казна не безразмерная.

А Европа маленькая, и эффект роста населения проявится много скорее. По моим прикидкам, где-то в третьем поколении, то есть лет через двадцать от сегодняшнего дня. Еще могу дожить до большой, на весь континент войны. Правда, и без моей деятельности хватало причин для кровопролития. Тридцатилетняя, Силезская, Война за австрийское наследство, Северная, две русско-турецких и куча конфликтов рангом пониже.

Вычленить четко последствия вакцинации и воздействия Института России не удастся. Если бы я имел учебник истории прежнего мира, можно было бы прикинуть изменения. Но увы. Чего нет, того нет, и это к лучшему. Зачем оглядываться на чужие решения и мучиться неопределенностью, так или иначе поступить?

— Входи! — почти с облегчением пригласил я, услышав осторожный стук.

Подобного рода мысли оптимизма не добавляют. Что было, то прошло. Пусть историки разбираются, насколько правильная внутренняя политика проводилась и чем через полсотни лет аукнулось. А может, Софья добросовестно подбросит полешек в огонь из моего дровяного склада.

— Я же тебя отдыхать отослал, — сказал я, хотя ничуть не удивился появлению Зосимы.

Шалимов не уйдет, пока я в кабинете сижу. Он сам себе устав придумал. Иной раз удобно — под рукой прилежный исполнитель, тем более восьмичасовой рабочий день пока даже не в стадии изобретения. Мечтатели грезят о десяти часах, и над такими оторванными от жизни субъектами откровенно смеются. Я тоже нередко от темна до темна засиживался. Не мешки таскал, да работы постоянно непочатый край, и никто от нее не освободит.

— Я закончил справку. — Еле заметно поднятой бровью он продемонстрировал легкое недоумение.

Прямо не посмеет спросить. Не из страха, просто в курсе, что, случалось, такие вещи срабатывали через годы и дальними планами я редко делюсь даже с ближайшими помощниками и друзьями. Не выгорит — некому станет напоминать в следующий раз о неудаче. Тоже самолюбие имею и не всегда готов объяснять, откуда вывод получается. Не говорить же — подгоняю под заранее известный ответ.

А в принципе прав. Натурально, зачем мне это сдалось в нынешнем положении. Привычка. За столько лет превратился в матерого бюрократа. Особо щепетильные дела кому попало не поручаю, на каждый чих отдельную бумажку для прикрытия сооружаю. И будет лежать в архиве, пока не понадобится.

— А я «Историю Сибири» Миллера одолеть пытаюсь. — Я показал на открытую на той же странице, что и час назад, книгу.

Три тома достаточно большого объема соорудил историк. Куча документов и личное знакомство с обстановкой на Востоке. Скоро год как пытаюсь прочитать. Все руки не доходили, занят был. Теперь вроде время появилось, а проку нет. Совсем другие мысли в голове.

— Спасибо, — поблагодарил я, принимая исписанные листки. — Ступай отдыхать. Распоряжения не ожидаются, почитаю еще, и спать.