Победное отчаянье. Собрание сочинений [4]

Знаю:

в эту ночь

печально,

молча ты

пристально глядишься

в бездну зеркала.

Где твой смех бывалый,

колокольчатый?

Всё-то потускнело,

всё померкло!

(«Зеркало»)

Примечательно – именно у Щеголева в «Зеркале» впервые прозвучала эта пронзительная фраза: «Всё не так, не так, не так, как хочется!», всплывшая много лет спустя в ставшей знаменитой песне Владимира Высоцкого: «Всё не так, ребята!»

Лирическая зарисовка «Кошка» только формально увязана с заданной темой. Она лишена символики и многосмысленности, но оттого не становится менее изящной и трогательной:

Вот мы снова встретились,

Встреча роковая…

В шубе и в берете Вы

Ждете у трамвая.

Спрашиваете новости,

Хвалите погоду,

Оживает снова всё,

Как тогда – в те годы.

«Вещность» портретных характеристик лирической героини придает стихотворению непосредственный и глубоко жизненный смысл. Именно о таких лирических высказываниях, в которых лирическое «я» говорит и о себе, и обо всем человечестве сразу, писал И. Анненский [107] .

Несколько по-иному реализован принцип «овеществленности» эмоции в стихотворении «Камея»:

Вот я сижу, вцепившись в ручки кресла,

Какие-то заклятья бормочу.

Здесь женщина была. Она исчезла.

Нет-нет! Мне эта боль не по плечу.

<.>

Но я ведь вещность придавать умею

Снам, призракам и капелькам дождя.

И вот стихи – резная вещь, камея -

Дрожат в руке, приятно холодя.

Стихи, «резная вещь», с точки зрения универсальной поэтической метафорики – то, что отточено и выверено. С точки зрения акмеистской вещности – это действительно «камея», запечатленный образ в честь возлюбленной. Оттого и холодят они своей «каменной» природой (вспомним названия ключевых акмеистских сборников). А с точки зрения индивидуальной поэтической психологии Щеголева – стихи самоценны своей материальностью, «охлаждающей» пыл любовного чувства, своим «холодным, острым, бритвенным» ритмом.

Остальные 10 стихотворений Щеголева в «Острове» грешат голым экспериментаторством («Феникс», «Сквозь цветное стекло», «Дом») либо построены на поединке техники и риторики в ущерб лиризму. Иногда Щеголев впадает в самоповторение («Ангелы», «Химера»):

Одолеем мы химеры эти,

Страхи и сомненья зачеркнем, -

Взрослые умом, душою дети,

С юностью, с надеждами, с огнем, -

Через всё пройдем, перешагнем!

(«Химера»)

Но хуже всего то, что написано непосредственно в угоду советской идеологии:

Ярмо тяготело. Рабы бунтовали.

Витала над Пушкиным тень Бенкендорфа…

Россия! Советской ты стала б едва ли,

Когда б не пробилась – травою из торфа.

(«Россия»)

По-видимому, «вдохновение из стакана» не столь часто улыбалось Щеголеву, как другим «островитянам». В отличие от своих товарищей, он был слишком отягощен путами соцзаказа.

После безвременной смерти Н. Петереца Щеголев фактически остался не только единственным руководителем объединения, но и редактором сборника. Правда, Перелешин пишет о том, что Щеголев «наотрез отказался редактировать “Остров”, требуя, чтобы редактировал его я <.. .> “игра в поддавки” закончилась тем, что редактировали мы книгу сообща, а в самой книге имя редактора не было обозначено». Но всё же «Предисловие» к «Острову» написано именно Щеголевым. В нем не только ярко проявилось его творческое кредо на тот момент, безусловно, окрашенное просоветскими настроениями, но и находит подтверждение его талант литературного эссеиста. Как название «Остров», по щеголевскому утверждению, «множится смыслами» для участников сборника, так множится смыслами каждый новый тезис автора Предисловия. И вот еще на что непременно хотелось бы обратить внимание: и в «Предисловии» к «Острову», и в «Предисловии» к сборнику статей «Возвращение» Щеголев предельно щепетилен по отношению к имени и памяти Николая Петереца. Он постоянно подчеркивает его роль и в поэтической, и в редакторской работе «Пятницы», и его значение для дела возвращенчества. «Удивительную скромность» Щеголева не случайно вспоминает Валерий Перелешин [108] . Неизвестно, какие причины подвигли впоследствии Ю.В. Крузенштерн-Петерец к столь едким репликам по отношению к другу ее умершего во цвете лет супруга, однако, судя по печатным «жестам», Щеголев этого вряд ли заслуживал…