Победное отчаянье. Собрание сочинений [4]

„.А я всё тоскую о Наде

любимой,

о ней,

что тоже любила,

но после…

ушла к итальянцу

за лиры,

что были

влиятельней

лиры моей.

(«Город и годы») Память стареющего поэта была щедра на образы возлюбленных юности:

…Первая любовь моя Муся

Видится, – серьезна, светла.

Помнится, за что ни возьмусь я,

Вкладываю душу дотла.

Вдруг из давней давности вести

Старенький сулит мне блокнот:

Память о погибшей невесте

В буквах полустертых встает, -

Ира. Умерла от угара.

Вспомнили блокнота листки

Глаз ее зеленые чары,

Золота волос завитки…

(«У своего же огня») И – ни слова о жене Галине ни в лирике эмигрантской поры, ни в поздних стихах. Даже строки последних стихотворений посвящены не той, с кем были пережиты самые тяжелые времена, с кем встретил старость:

Как тебя я увидел во сне

На мгновенье живую, былую,

Затеплилося сердце во мне

И казалось: тебя я целую.