Победы, которых не было

Следующий, а точнее первый отечественный, не копирующий заграничные, танк разработали в Харькове, где на паровозостроительном заводе имени Коминтерна в сентябре 1927 года организовали еще одно конструкторское бюро по созданию бронетехники. Разработка машины, которой присвоили индекс Т-12, началась в 1928 году. В апреле 1930 харьковчане передали на испытания опытный экземпляр этого танка с целью «возможной постановки его в серийное производство»[202]. Эта «лохань» считалась маневренной и планировалась для действий в составе самостоятельных механизированных частей. Однако испытания выявили множество дефектов. Их устранение привело к созданию еще одного образца — Т-24, которому было суждено стать первым советским серийным средним танком, выпущенным, правда, малой серией — всего 25 машин[203]. Он оказался сложен в производстве и в обслуживании, а в эксплуатации ненадежен. По этой причине — так же, как и МС-1, — Т-24 недолго продержался на вооружении Красной Армии. Неудачным получился и последний «наследник» «Русского Рено» — Т-20, работы над которым окончательно свернули летом 1931 года

[204]. Столь же печальный итог имели еще две попытки создать оригинальную конструкцию. В 1929–1931 годах на Ижорском заводе фиаско потерпел проект Николая Дыренкова, обозначавшийся индексом Д-4[205]. Большие надежды возлагались на одновременно создававшийся в Оружейно-арсенальном тресте Т-19. Он должен был стать основным ударным средством мобильных частей Красной Армии. Но суровая реальность вновь опустила советских танкистов с небес на землю[206]

.

Кроме вышеперечисленных машин, в 20-е годы в главном конструкторском бюро Оружейно-арсенального треста были спроектированы танкетки Т-17, Т-21, Т-22, Т-23[207]. Однако они также страдали многочисленными «детскими болезнями», отчего в серийное производство не внедрялись.

Итог был более чем нелицеприятным. Все созданные отечественными специалистами машины оказались неудачными: у них не только постоянно выходили из строя различные узлы и отдельные детали, но даже хронически слетали гусеницы. К тому же «новорожденные» сохраняли в себе уже давно устаревшие технические решения тех иностранных образцов, с которых в большей или меньшей мере копировались[208]. Поэтому, называя вещи своими именами, о советских танкостроителях 20-х — начала 30-х годов, можно сказать, что они не смогли справиться с теми задачами, которые перед ними поставила власть. Кремлевским вождям, не в первый и не в последний раз смирив «технологическую гордыню», пришлось обратиться к ненавистными «буржуям» с просьбой о «содействии».

С миру по нитке — нищему рубаха

Первой страной, с которой удалось договориться о технической помощи в деле создания в СССР собственной танковой промышленности, была Германия. Версальский мир, увенчавший мировую войну 1914–1918 годов, очень жестко ограничил проигравших немцев во всем, что касалось совершенствования боевой техники. В частности, им полностью запрещалось иметь химическое оружие, авиацию, танки. Желая обойти это препятствие, Берлин и пошел на тайное сотрудничество с Москвой.

Большевики предоставили «временным попутчикам» полигоны, а также заводы для изготовления опытных моделей. Взамен германская сторона должна была прислать опытных специалистов, в том числе наставников-производственников и конструкторов. В 1930 году из Германии прибыла группа инженеров во главе с известным изобретателем Эдвардом Гротте, который и возглавил разработку новых «бронеходов» для Страны Советов[209]

. В КБ к немцам, по условиям соглашения, «прикрепили» российских проектировщиков, которые таким путем, наконец, получили возможность быстро приобрести необходимые знания и навыки.

Но создание и запуск в серию современной техники даже с помощью европейцев требовали некоторого времени[210]. Обзавестись же танками хотелось как можно быстрее. Поэтому вскоре советское правительство решило в дальнейшем использовать бюро Гротте как «кузницу кадров» для отечественного танкостроения, а уже готовые образцы современных машин вместе с технологиями для их запуска в серийное производство попытаться достать за рубежом[211]. Для этой цели в вояж по разным странам и континентам отправился начальник созданного в 1929 году Организационного Управления механизации и моторизации Красной Армии командарм I ранга Иннокентий Халепский.