Победы, которых не было

За примерами здесь далеко ходить не надо. Ежегодно отмечая сталинский «День артиллерии», страна совершенно забыла в 1989 году о настоящем 600-летии русских пушкарей. (Когда на Руси появилась артиллерия точно не известно. На данный счет существуют два известия. В «Голицынской» летописи говорится, что «лета 6879 (1389 год) вывезли на Русь арматы и стрельбу огненную и от часу уразумели из них стреляти». Но в другой летописи — «Софийском временнике» — имеется сообщение, что при обороне Москвы от татар в 1382 году уже применялось огнестрельное оружие: «тюфяки пущаще в них… а иные великими пушками». Однако поскольку первая запись специалистами считается более достоверной, то в XIX веке 500-летний юбилей отечественной артиллерии праздновали в 1889 году.)

Впрочем, некоторым торжественным датам «старины глубокой» все же повезло, и они транзитом — через большевистский «политпросвет» — перекочевали из пантеона ратной славы имперского Петербурга в нынешнюю квазидемократическую действительность. Этот лихой маршрут, разумеется, на пользу первозданному облику этих исторических событий пойти не мог.

Среди наиболее пострадавших от многократных идеологических искажений оказались и события Северной войны 1700–1721 годов. И главной ее бедой оказался тот парадоксальный факт, что царь Петр Великий имел несчастье попасть в число положительных героев большевистской версии российской истории…

Зерна и плевелы

На первый взгляд, основные подробности противостояния России и Швеции в первой четверти XVIII века в общих чертах хорошо знакомы большинству нынешних россиян через посредство литературы и кинематографа. Но когда перед празднованием 300-й годовщины основания Северной столицы политологи в различных ток-шоу начали муссировать данную тему, неожиданно выяснилось, что лучшей характеристикой Северной войны, по мнению подавляющей части наших сограждан, является знаменитая пушкинская строка-клич: «Ура! Мы ломим, гнутся шведы!». В действительности, и ход, и смысл Северной войны были куда сложнее.