Побег

— Возможно, нет. Но я знаю тебя. Ты ранена и очень устала убегать. Я поймал и отпустил тебя, моя дорогая. Позволил думать, что ты свободна, даже когда ты жаждала боли от стрелы в своей груди. В том, чтобы пометить свою добычу, есть свои плюсы.

— Я так тебя ненавижу, — проговорила Вэл, чувствуя, как ее душа сгорает в пламени. Пока он застегивал пуговицы на ее платье, она ощущала каждое движение ткани по коже, каждое движение его пальцев. Она подняла глаза на его лицо, такое близкое к ее собственному, и сокрушенно прошептала: — Почему ты не отпустишь меня?

— Знаю, что сейчас больно, но поверь мне, Валериэн, скоро все пройдет. — Он опустил подол ее платья на ноги и встал, показывая, что он не так уж и безучастен, как кажется. — Увидимся завтра. Сражайся достойно.

— Какой же ты ублюдок, — крикнула она ему вслед.

Насмешливо поклонившись в ее сторону, Гэвин ушел.

* * *

Если Лука и заметил перемены в ее мрачном настроении, то не подал виду, или же списал это на растущее чувство обреченности по мере приближения к месту назначения. В этом, безусловно, была доля истины.

Нью-Джерси был гораздо меньшим штатом, чем Калифорния или Вашингтон, но из-за раскинувшихся лент открытой земли он казался больше. Глядя в окно — во всяком случае, в ту его часть, которую она могла видеть, — ее охватило странное чувство jamais vu[7].

Деревья и пение птиц присутствовали во всех уголках дикой природы, но эти казались незнакомы и превращали привычное в нечто чуждое. Здесь не было видно ни дубов, ни ястребов, зато множество деревьев, покрытых листвой, похожей на мишуру, щеголяли в своих осенних одеждах, как ярко одетые придворные. По ветвям порхали маленькие птички, словно подвижные игрушки.

Скоро, если семья Гэвина добьется своего, она тоже будет порхать по этим ветвям. Так она себе представляла. Охотиться за ней в их доме было бы не очень удобно — хотя Гэвин проделал нечто подобное, когда пригласил Вэл и ее друзей в заброшенное поместье для ночной игры в прятки.

Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, как выглядит его дом. Гэвин был самым далеким от домашнего уюта человеком и, казалось, существовал исключительно в рамках самого себя. Но когда увидела фермерский дом в готическом стиле с потрепанной деревянной черепицей и зловещим флюгером в виде петуха, она не смогла представить его живущим или выросшим в другом доме. Это место ему подходит, решила она, оглядывая мертвый на вид сад.

Лука вытащил ее из машины за плечи и подтолкнул к осыпающимся побеленным ступенькам. Их явно не красили много лет, а на нижней ступеньке красовалось странное пятно, и Вэл очень надеялась, что это сок какого-то дерева, а не кровь.

Воздух был чистым и холодным. Вдалеке Вэл разглядела стену деревьев на краю поля, окутанную утренним туманом. На поле сидели вороны, рассредоточенные среди травы, как зерна черного перца. Их крики эхом отдавались в тишине, предвещая нечто ужасное.

В саду, который она могла видеть отсюда, мертвые папоротники просовывали свои колючие коричневые листья сквозь щели в кованой ограде. Там стояли статуи из серого камня, изображающие безруких женщин в искаженных позах. Их пустые глаза казались жуткими и пугающими, открытые рты застыли в том, что могло бы быть криком или плачем.

Вэл сильно вздрогнула, отвернувшись от статуи с мертвыми глазами, и Лука чуть сильнее сжал ее за плечи.

— Расслабься. Они не собираются стрелять в тебя у входной двери.

Она и не заметила, что стояла настолько неподвижно. Неужели ее страх настолько очевиден?

Лука воспользовался дверным молотком, притянув Вэл к себе одной рукой и обхватив ее за талию. Стук, казалось, отдавался эхом в глубине дома. Лука проверял свой телефон, в то время как Вэл, все еще связанная, могла только беспомощно прислушиваться к звуку шагов.

Дверь со скрипом распахнулась, и Вэл увидела перед собой красивое лицо молодой девушки. Девушка с короткой стрижкой с любопытством смотрела на нее из-под темной чёлки. Несмотря на холодную погоду, на ней было явно летнее платье с бантом, завязанным на тонкой талии.

Анна-Мария?

— Привет, брат, — сказала она. — Это она? Совсем не похожа на свою фотографию.

Вэл содрогнулась при мысли о том, что ее фотография попала в руки этих людей, как будто это какая-то добыча. Лука посмотрел на нее сверху вниз.

— Поверь мне, милая. Это она. Маленькая игрушка Гэвина. — Он подтолкнул ее вперед. — Поздоровайся, Вэл. Не будь грубой.

— П-привет, — произнесла Вэл негромко.

Девушка посмотрела на нее ровным взглядом. Затем оглянулась через плечо.

— Здесь холодно, — заметила она бесцветным голосом. — Не хочешь войти?

Лука так и сделал, потащив за собой Вэл. Когда они вошли в фойе, выложенное плиткой, он нахмурился.

— Почему здесь пахнет травкой?

— Леона снова начала курить, как только ты уехал.

— Анна-Мария дома? — спросил Лука, задавая невысказанный вопрос Вэл. — Она звонила мне без остановки, и теперь, когда я наконец-то здесь, не отвечает.