Побег

– Почти все, – сказал Андрей при его появлении. – Ну, не считая баб. Но от них проку мало, так же, как и от слабосильных и мелких. Косой живучий, но смотреть на него страшно. Может, доживет до вечера, а может, и нет.

– У меня ребра поломаны, – негромко сказал Илья. – Дышать больно и говорить. Значит, ребра. Я тоже не боец.

– Надо будет – забудешь о ребрах! – прикрикнул на него Главный. – В общем, так: ничего из нашего плана не вышло. Все из-за Косого, долго вы бежали! Ну и дальше дрались, как бабы за мужика, только не хватало еще за волосы хвататься! А ты? – Он сурово уставился на Максима. – Ты должен был четырех уложить, я тебе лук дал! В скольких ты попал?

– В троих. – Максим не был расположен оправдываться. – Двое – не знаю, а третий точно мертв. Я тебе уже рассказывал.

– Наплевать, что ты мне про ночь рассказал! Важно, что мы битву проиграли. Придут озерные – будем драться до конца, тут и говорить не о чем. Шанс у нас один: показать, что им же дороже обойдется.

– А если подожгут? – опять негромко спросил Илья. – Ты же сам говорил, что…

– Молчи, пока в морду не дал! – оскалился Андрей. – Подожгут, значит, гореть будем! Я вот что решил: кто вчерашний бой вспомнит, того убью. С этой минуты такое правило. Надо о том, что завтра думать, а не о том, что вчера. Если от озерных отобьемся… Давайте совет держать: что тогда?

Воцарилось молчание. Часто, с присвистом, дышал Илья, страдальчески глядя в потолок, кто-то чуть шипел от боли, ощупывая рану под повязкой. Максиму подумалось, что, по опыту прежних лет, минимум двое из присутствующих долго не проживут. Глубокая рана может воспалиться, и тогда – медленная смерть.

– Максим, – неожиданно произнес Андрей. – Ты скажи. Как общине жить дальше?

– Ну… – Максим не ожидал такого поворота. – Не знаю. Еды у нас, похоже, почти нет. Если, конечно, не будем до весны жрать друг друга…

– Уже жрем, – спокойно заметил Главный. – И ты будешь, если сдохнуть не захочешь. И еще: не до весны нам так жить. Весной хлеб на деревьях не вырастет. Конечно, будем мышковать и птиц бить попробуем, но… раньше ничего не получалось, и теперь не получится. Насекомые плохой прикорм, и черви не во всякий год много родятся. Так что думай дальше.

– Рыба?.. – осторожно предположил Максим. – Рыбу на червей ловят, ну и на других жучков. Это весной будет.

– Рыба в воде живет. А где вода – там весной будут муты. Думай еще.

– Почему я должен думать?! – неожиданно для себя вскипел Максим. – Ты, когда планировал это нападение, со мной не советовался! А я еще осенью сказал: разведать бы все как следует, продумать! Не послушал меня? Думай сам теперь!

Андрей немного помолчал, а когда заговорил, голос его звучал зловеще.

– Я с тобой по-хорошему хочу, потому что ты мне нравишься. Но сам-то ты, видать, хочешь по-плохому, да? Я ведь сказал: кто вчерашнее вспомнит – убью. Прощу только один раз, в память о том, что ты мне в драке с мутами помог. Теперь мы квиты, еще раз оступишься – и больше солнышка не увидишь. Я вообще теперь думать стану: полезен ты для общины или вреден? Вот приятель твой, Валька Хромой, тот просто обуза. А ты можешь нам зло принести, чую. Я буду думать. Но сейчас ты скажешь: как нам выживать? Ты умный, если ты не придумаешь, то кто же?

«Ты, конечно! – хотелось сказать Максиму. – Ты ведь умнее всех, неспроста ведь Главным себя назначил?» Но сказать такое вслух… Андрей сильнее его, и он не шутит. Помощи ждать неоткуда. Люди и вначале признали его власть, а теперь, когда община на краю гибели, вообще только на него и надеются. Вот если бы Максим смог дать им что-то другое… Но он не знал, что делать. И даже не хотел знать. Он хотел уйти навстречу своей судьбе и больше никогда не видеть этих стен, чего бы это ему ни стоило.

– Мы ждем, – сухо напомнил Андрей. – Вот Голова сказал, что самая длинная зимняя ночь позади, он как-то по счету дней это знает. Если не врет, конечно. Значит, середину зимы пережили, до тепла недолго осталось. Протянем как-нибудь, а вот…

– Я такого не говорил!

Максим даже испугался, когда Голова, о котором он успел как-то позабыть, высунулся из-под стола. Все это время он, оказывается, тихо сидел там. Теперь бывший старейшина – или не бывший, он ведь все равно самый старый? – сердито сверкал глазами.

– Я сказал, что после самой длинной ночи приходят настоящие морозы! Это значит, что до тепла все равно еще далеко, хоть половина зимы и миновала. Но если зима – это темное время, тогда половина! А если…

Не спеша прицелившись, Андрей метнул в Голову кость. Он ловко попал, и кость отскочила ото лба Головы со звонким щелчком. Илья прыснул было и тут же скривился от боли.

– Ты тоже меня не слушаешься? Сказано ведь: сидеть под столом и не вякать! Но раз уж ты сам про себя напомнил… – Андрей поднялся и резким движением вырвал топор из руки Вовика, который щепил доски. – Иди сюда. Община устала, община получит свежатинки. Мороженое мясо может подождать.