Побежденное одиночество

– Ты прекрасно знаешь, что все сказанное мной минуту назад – правда. Ты не можешь оценивать свои материнские таланты по тем неисправимым хулиганам Гаррисона. Он сам испортил их. К тому времени, как появилась ты, твое внимание и еще дюжина психиатров не смогли бы заставить их вести себя нормально. Даже мама говорила, что они безнадежны, если Гаррисон не согласится тебе помочь. Ты пыталась уговорить его сделать это, а он ответил, что это тебе нужна помощь. И ты, да поможет тебе Бог, поверила ему. Пришло время оставить все прошлое позади и взглянуть в глаза настоящему.

– Оно не лучше. Элен застонала.

– Хорошо. Забудь Кельвина на минуту. Хватит беспокоиться о своих материнских инстинктах и об этой ошибке...

– Последней ошибке.

Элен сердито уставилась на нее.

– Что бы ты ни говорила. Постарайся твердо решить для себя, любишь ты Коула или нет. Ведь это главный вопрос, не так ли?

– На самом деле, люблю я его или нет, ничего не решает. У Коула есть совершенно реальный ребенок.

– Черт возьми. Опять все сначала.

– Потому что только одна вещь имеет значение: я не умею обращаться с детьми.

– Ты не права. Хотя ты и говоришь так, но из того, что я слышала, я сделала вывод, что у тебя получается все достаточно хорошо с Кельвином. Что бы ни случилось в тот день, это ничего не меняет в том, что между вами теплые и дружеские отношения. Этот маленький человечек обожает тебя, и ты, кажется, сходишь по нему с ума.

– Где это ты слышала такое? – вздохнула Эшли. – А, не обращай внимания. Рори опять болтает. Они с Лаурой были вместе с нами на одном из пикников, и убеждены, что мы – лучшая пара со времен Адама и Евы.

– Правильно. Рори действительно думает о вас е Коулом как о своем лучшем достижении. Он был бы просто раздавлен, если бы не сработало так, как он планировал.

– Как он планировал? Что это значит? Рори не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами с Коулом.

Элен усмехнулась и закатила глаза.

– О, святая святая невинность. Кто заставил тебя делать этот ролик, хотя ты торжественно поклялась, что никогда не возьмешься за такое?

– Действительно, он. Но я согласилась только потому, что он мои друг, и потому, что он был в отчаянном положении. – Ха!

– Что это значит?

– Это значит, дорогая, что Рори величайший сценарист наших дней. Его каминная полка завалена различными наградами...

– Нет у него никакой каминной полки.

– Как угодно. Перестань отклоняться от темы. Он мог бы пригласить любого режиссера на эту съемку, и ты это знаешь. Но я даже не уверена, что он когда-нибудь думал о ком-нибудь еще. Я думаю, все это было грандиозным заговором от начала до конца.

– Заговором?

– Можем поспорить, но наш друг занимается сватовством.

Глаза Эшли сузились, и она уставилась на Элен в недоумении.

– Чем он занимается?!

Ее сердце упало, и она вздохнула. Она не понимала, почему была так удивлена. Рори во многом признался ей в день его свадьбы, да и потом они е Элен совещались в тени, как двое детей, собирающихся сделать какую-то маленькую пакость...

– Сватовством! – радостно повторила Элен, подтверждая ее впечатление, что между ними существовал заговор. – Это древняя профессия. В определенных кругах она считается благородным делом, заслуживающим благодарности.

– Благодарности! – вскричала Эшли. – Если ты права, то я собираюсь свернуть ему шею! А твоя – может быть следующей.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы же заговорщики!

Элен даже и не старалась выглядеть виноватой. Наоборот, смелая улыбка не покидала ее лица.

– Ты уклоняешься от темы, – это все, что она сказала.

– От какой?

Элен улыбнулась еще шире. Она выглядела до омерзения довольной чем-то.

– Ведь это сработало, – ответила она, смеясь. – И достаточно хорошо, на самом деле.

– Я уезжаю отсюда. Южная Америка и отдаленные деревушки кажутся мне все лучше и лучше, хотя я ненавижу горную высоту и примитивные водопроводы. Ты просто больна, а Рори ходит по острию бритвы.

– Нет, я не больна: просто я была в почти таком же состоянии, как ты сейчас, когда сходила с ума по Полу и отказывалась признавать это.

Глаза Эшли превратились в щелки. Она смотрела на сестру с отвращением.

– Так значит, ты злорадствуешь?

– Точно! – прозвучал веселый ответ. – Кроме того, ты не сможешь уехать.

– Почему?

– Потому что Пол должен быть дома с минуты на минуту и он привезет с собой Коула. Когда Коул звонил, он бормотал что-то о горе и Мухаммеде, и я поняла, что он тоже устал звонить по телефону.

– Я считала тебя моей сестрой, моим другом...

– А я такая и есть. Вот почему я подержу Мишель, пока ты приведешь себя в порядок.

Но Эшли поднялась на ноги и положила девочку обратно в коляску. Она не отдаст эту невинную девочку женщине, которая только что предала сестру. Когда она направилась к дому, Элен окрикнула ее.

– И еще, Эшли...

–Да.

– Не убегай через переднюю дверь. Мне будет неприятно говорить потом твоей племяннице, что ты трусиха.

– Может быть, я трусиха, Элен Рейфнольдс, но ты предательница, – резко ответила она, врываясь в дом.