Почему дети убивают. Что происходит в голове у школьного стрелка

Но являлся ли Джонатан настоящей угрозой? Я думаю, что да. Положительный момент — по его собственному признанию, он не стал бы осуществлять свои смертоносные планы по двум причинам. Во-первых, он не хотел расстраивать родителей. Впрочем, он добавил: «но заберите родителей — и тогда запросто» он сможет убивать. Это не обнадеживало. А что, если Джонатан, как Кип Кинкл, убьет своих родителей? Тогда барьера не останется. А если родители и будут живы, возможно, его подтолкнет за грань новый отказ девочки. Вторая причина не убивать — он сомневался, что готов расстаться со своей жизнью, чтобы «сделать мир лучше». Он не хотел провести оставшиеся годы в тюрьме. Но что, если бы у него усилились суицидальные наклонности? Если он больше не захочет жить, но все еще будет переполнен гневом, тогда что помешает ему воплотить свои планы?

Поэтому его уверения, будто он не осуществит свои планы, для меня не имели веса, особенно в свете других его комментариев. Однажды он сказал: он не попытается воплотить планы, но если кто-нибудь даст ему оружие, то он им воспользуется. Он уже знал как минимум одного ребенка, дома у которого хранилось оружие. Наконец, он заявил, что за время госпитализации его не покинули мысли об убийствах: «Когда я отсюда выйду, будут думать о том же самом». Это не утешало.

Только укрепляя мою озабоченность, родители Джонатана недооценивали масштаб его поведения. Несмотря на то что они знали о его суицидальных и убийственных мыслях, они заявляли: «Мы не уверены, что его так обязательно класть в больницу». Хотя он много лет склонялся к самоубийству, они сказали: «Мы не думаем, что он правда это сделает». К тому же, даже зная о его планах убийств, заявляли: «Он очень рассудительный, любящий, умный ребенок, который никогда на это не пойдет». Говорили, что не хотят быть алармистами. И все же важно отметить, что бывают случаи, когда поднять тревогу — еще не значит быть алармистом.

Как Джонатан встраивается в типологию, представленную в шестой главе? Без истории жестокого обращения и психотических симптомов он не подпадал ни под категорию травмированных, ни под категорию психотиков. Но был ли он психопатом? Да. Он демонстрировал отсутствие эмпатии, равнодушие к невинным людям, которых планировал убить. Он сказал, что не испытывает нравственных колебаний из-за намерения избавить мир от людей, казавшихся ему нежелательными, и ему нравилось выдумывать способы увечить человеческое тело. Еще у Джонатана были взрывной характер, увлечение оружием, нетерпимость, притягивающая его к движению неонацистов. В этом смысле он напоминал Эрика Харриса. Также казалось, что он мастер самопрезентации. Родители не сомневались, что он ласковый и добрый мальчик. А Джонатан тем временем рисовал схемы школы и думал, где расставить бомбы и устроить снайперскую позицию. Хоть родители и знали о его тяге к убийствам, с моей стороны потребовалось немало усилий, чтобы убедить их продолжить лечение.

Конечно, Джонатан — уникальная личность и во многом отличался от Эрика Харриса. Он мог выдержать больше стресса. У Джонатана не было крайнего нарциссизма Эрика, хоть он и считал себя лучше намеченных жертв. Еще у него не было хулиганского поведения Эрика. Случай Джонатана расширяет спектр стрелков-психопатов, но все же он подходит под эту категорию.

Неморгающие глаза

Я никогда не встречал человека, который совсем не моргает, но Кайл был к этому близок. Он специально тренировался, чтобы моргать как можно меньше, потому что, когда ты моргаешь, ты уязвим. Моргать — настолько автоматическое и необходимое поведение, что в способности Кайла подолгу таращиться было что-то пугающее. У этого низенького щуплого 14-летнего паренька из большой семьи, живущей в пригороде Нью-Джерси, были темные глаза, что все буравили и буравили одну точку. Сидеть с ним в больничной палате было жутко. Он странно и пристально вперялся в меня неморгающим глазами. Следил за моим взглядом и, если я нарушал зрительный контакт, тут же проверял, что такого происходит сзади него, что привлекло мое внимание. Он следил за переменами в освещении и тенями, потому что это означало, что поблизости ходят люди. Еще он натренировался чутко спать, потому что «я не хочу закончить с ножом в спине».