Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя

Пикель говорил следователю: «Бакаев не только руководил подготовкой террористического акта в общем смысле, а лично выезжал на места наблюдения. Проверял и вдохновлял людей… Летом 1934 года я как-то пришел к Рейнгольду (И.И. Рейнгольд в 1929–1934 гг. замнаркома земледелия. – К.Р.). Рейнгольд мне сообщил, что наблюдения за Сталиным дали положительные результаты и что Бакаев с группой террористов выехали на машине сегодня с задачей убить Сталина. При этом Рейнгольд нервничал, что они долго не возвращаются. В этот же день вечером я вновь виделся с Рейнгольдом, и он сообщил мне, что осуществлению террористического акта помешала охрана Сталина, которая, как он выразился, спугнула участников организации».

Может возникнуть подозрение, что эти разоблачающие признания были выбиты из подследственных пытками. Но для такого подозрения нет оснований хотя бы потому, что по обе стороны следовательского стола сидели люди одной национальности, «одной крови». Свидетель работы следователей, сотрудник НКВД А. Орлов-Фельдбин, бежавший позже за границу, писал в своих мемуарах, что «следствие приняло характер почти семейного дела», и бывший зав. секретариатом Зиновьева Пикель в ходе допросов «называл сидящих пред ним энкаведистов по имени «Марк, Шура, Ося»…». Имеются в виду участвовавшие в допросах комиссар НКВД Гай, Шанин и Островский.

Между тем по ходу следствия более определенно, все четче, стала проявляться рука Троцкого. Уже упоминаемый Ефим Дрейцер был лицом очень близким Троцкому. Активный участник троцкистско-зиновьевского блока, сложившегося в 20-е годы, он осуществлял его личную охрану. На допросе 23 июля он признался в получении письменной директивы Троцкого. Дрейцер показывал: «Эту директиву я получил через мою сестру, постоянно проживающую в Варшаве, – Сталовицкую, которая приехала в Москву в конце сентября 1934 г. Содержание письма было коротко. Начиналось оно следующими словами: «Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие задачи:

Первая – убрать Сталина и Ворошилова, вторая – развернуть работу по организации ячеек в армии, третья – в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства. Наряду с нами убийство Сталина готовили И.Н. Смирнов и С.В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троцкого совершить террористический акт». Именно о получении этой директивы, переданной Дрейцером через Эстермана, говорил на допросе 4 июля 1936 года и сам Мрачковский.

Таким образом, после ознакомления с показаниями других подследственных и проведенных следователями очных ставок Зиновьеву и Каменеву не оставалось ничего иного, как признать хотя бы часть показаний подельников. На вопрос, заданный следователем руководителю объединенного блока Каменеву 23 июля 1936 года: «Знал ли он о решении центра убить товарища Сталина и С.М.Кирова?» – Каменев ответил: «Да, вынужден признать, что еще до совещания в Ильинском Зиновьев сообщил мне о намечавшихся решениях центра троцкистско-зиновьевского блока о подготовке террористических актов против Сталина и Кирова.

При этом он мне заявил, что в этом решении категорически настаивают представители троцкистов в центре блока – Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян, что у них имеется прямая директива по этому поводу от Троцкого и что они требуют практического перехода к этому мероприятию в осуществление тех начал, которые были положены в основу блока. Я к этому решению присоединился, так как целиком его разделял».

Эти показания подтвердил и допрошенный 23–25 июля Зиновьев. Он показал: «Я действительно являлся членом объединенного троцкистско-зиновьевского центра, организованного в 1932 году. Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной своей задачей убийство руководителей ВКП(б), и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Через членов центра И.Н. Смирнова и Мрачковского центр был связан с Троцким, от которого Смирновым были получены указания по подготовке убийства Сталина…

Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединенного центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным и Кировым в Ленинграде. Это поручение мною было дано осенью 1932 года в Ильинском, на даче Зиновьева, где проходило учредительное совещание троцкистско-зиновьевского центра, совещание, в котором участвовали Зиновьев и его сторонники – Каменев, Евдокимов, Бакаев, Куклин, а также троцкистские руководители И.Н. Смирнов, Мрачковский, Тер-Ваганян, и где было принято решение, что единственным средством, с помощью которого они могут надеяться на приход к власти, является организация террористических актов против руководителей ВКП (б), в первую очередь против Сталина».