Почему так важен Оруэлл

Это почти пародийное высказывание в духе Джона Булля[44] — дополненное романтической вставкой из Байрона — через месяц получило альтернативный вариант в виде обзора, который начинался так:

«Как получилось, что типичный английский роман отличается солидностью, а по существу дела — чопорностью, а типичный американский роман взрывается шумом, „экшеном“ и физической жестокостью? Я думаю, главная причина в том, что в Америке жива еще традиция свободы девятнадцатого века, хотя, я уверен, реальность там так же уныла, как и у нас.

Жизнь в Англии выхолощена, задавлена. Англичане живут осторожно, с оглядкой. Все в ней определяется семейными связями, социальным статусом и необходимостью с большим трудом находить средства к существованию, и все это настолько важно, что ни один писатель не может об этом забыть. В Америке же либо все это не работает, либо складывается такой порядок вещей, который позволяет писателю отрешиться от суеты. Таким образом, герой американского романа представляется не винтиком общественной машины, а индивидуальностью, ищущей собственного спасения вне запретов и ограничений, не ощущая ответственности».

Недолгая карьера Оруэлла в качестве кинокритика для Time and Tide

, имевшая место в самом начале Второй мировой войны, не стала его звездным часом как критика, но прекрасно продемонстрировала все ту же двойственность его отношения к Соединенным Штатам. Его расстраивала грубость кинопродукта («обычный дворец американского кино машинной сборки»); одновременно он превозносил «колоссальное техническое превосходство американцев, их понимание того, что впечатляет, а что — нет, их нетерпимость к дилетантству во всем». Он мог периодически ворчать по поводу относительного иммунитета Америки к бедствиям войны. Примерно в это же самое время он становится лондонским корреспондентом Partisan Review — еще один пример странного наития, благодаря которому люди, будто предназначенные для встречи друг с другом, действительно встречаются. Этот журнал и его редакция столь же решительно, как и сам Оруэлл, отвернулись от сталинского режима, за океаном их единомышленниками были Филип Рав и Дуайт МакДональд. Военные письма Оруэлла для Partisan Review

были интеллектуальным эквивалентом передачам Эдварда Мэроу на CBS из Лондона: они вызывали чувства сопричастности и солидарности. Впервые Оруэлл вынужден брать в расчет американскую аудиторию.

В одном из этих писем, датированном мартом 1942 года, Оруэлл, описывая антиамериканские предрассудки англичан, продемонстрировал что-то похожее на скрытую самокритику:

«Чувства, испытываемые английской культурой к Америке, сложны, но определить их можно вполне точно. В слоях среднего класса люди, не являющиеся

антиамериканцами, принадлежат к деклассированным технарям (например, радиоинженерам) или к молодежи из интеллигенции. Вплоть до 1930 года почти все „культурные“ люди испытывали к США, считавшимся вульгарной версией Англии и Европы, неприкрытое отвращение. Исчезновение подобной позиции связано, возможно, с утратой греческим языком и латынью ведущего своего положения в перечне школьных предметов. Более юные интеллектуалы не испытывают никакой неприязни к американскому языку и имеют склонность к несколько мазохистскому отношению к США, которых считают богаче и могущественнее Британии. Разумеется, именно этот момент возбуждает ревность в кругах обычных представителей патриотически настроенного среднего класса. Я знаю людей, автоматически выключающих радио, как только начинается время американских новостей, и бóльшая часть самых банальных английских фильмов всегда найдет поклонников среди представителей среднего класса, поскольку „такое облегчение — отдохнуть хоть немного от этих американских голосов“. Американцы представляются людьми хвастливыми, плохо воспитанными, поклоняющимися деньгам, кроме того, их подозревают в намерении присвоить себе наследство Британской империи».

(Когда вскоре после войны Оруэлл ворчливо писал что-то о новой американской империи, «проявляющейся за дымовой завесой романистов», он забыл об этом маленьком своем отрывке.) Другими словами, он мог укорять других за упрощенный антиамериканизм, не изжив его полностью в самом себе. Эта двойственность, как я уже попытался тут указать, всплывает практически во всех его рассуждениях на тему предрассудков.

В одном из своих писем для Partisan Review Оруэлл дал адрес своего офиса и домашний телефон, послав открытое приглашение всем читателям журнала звонить ему и заходить. Не многие американские солдаты были подписчиками Partisan Review, однако этот братский жест все же привлек нескольких визитеров. В то же время Оруэлл не обошел вниманием проблему, вызывавшую сильную нервозность среди части британских властей: