Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

В ледниковую эпоху люди обычно устраивали лагерь, ели те растения и убивали тех животных, которых им удавалось найти, а затем перебирались на другое место, затем еще куда-нибудь и т. д. Мы до сих пор поем о жизни бродяги, скитающегося вольно как птица, и т. п. Однако когда Великая цепь энергии предоставила серьезную возможность осесть, привязанность к дому явно стала значить для нас куда больше. Люди в Китае начали заниматься гончарным делом (плохая идея, если вы планируете перебазироваться каждые несколько недель) за 16 000 лет до н. э., а охотники-собиратели в горах Перу строили примерно за 11 000 лет до н. э. стены и поддерживали их в порядке: поведение бессмысленное для в высшей степени мобильных людей, но вполне разумное для любого человека, живущего много месяцев подряд на одном месте.

Самое наглядное свидетельство объединения людей в группы и перехода к оседлой жизни происходит из мест, которые археологи именуют Холмистыми склонами — холмистого региона, дугой огибающего долины Тигра, Евфрата и Иордана в Юго-Западной Азии. В этой главе я буду рассказывать по большей части об этом регионе, в котором человечество впервые в больших масштабах ушло от охотничье-собирательского образа жизни. И здесь же фактически родился Запад.

Лучшим примером того, что тогда происходило, является местонахождение Айн-Маллаха в нынешнем Израиле (рис. 2.3; оно также известно как Эйнан). Около 12 500-х годов до н. э. люди, ныне безымянные, построили здесь круглые полуподземные дома, иногда в 30 футов (около 9 метров) в поперечнике, используя камни для стен и обработанные стволы деревьев в качестве столбов, поддерживающих крышу. Сгоревшие остатки пищи свидетельствуют, что они собирали поразительно большой ассортимент орехов и растений, которые созревали в разные времена года, хранили их в водонепроницаемых ямах, стены которых были покрыты гипсом, и размалывали в каменных ступках. От них остались кости оленя, лисиц, птиц и (прежде всего) газелей, рассеянные по всей этой деревне. Археологи любят зубы газелей, потому что они обладают удивительным свойством: у них разный цвет эмали зимой и летом, вследствие чего легко сказать, в какое время года то или иное животное умерло. В Айн-Маллахе встречаются зубы обоих цветов, и это, возможно, означает, что люди жили здесь круглый год. Мы не знаем подобных этому местонахождений того же времени где-либо еще в мире за пределами Холмистых склонов.

Оседлая жизнь в более крупных группах должна была изменить отношение людей друг к другу и к окружающему их миру. В прошлом людям приходилось следовать за пищей, постоянно перемещаясь. Они, несомненно, рассказывали истории о каждом месте, где останавливались: это пещера, где умер мой отец; это место, где наш сын сжег хижину; это источник, где говорят духи, и т. д. Но Айн-Маллаха была не просто одним из таких мест: для жителей деревни, которые жили там, это было особое место. Здесь они рождались, вырастали и умирали. Вместо того чтобы оставлять своих мертвых в местах, которые они, возможно, вновь посетят лишь спустя годы, теперь они хоронили их среди своих домов или даже внутри их. Тем самым они «укореняли» своих предков в данном конкретном месте. Люди теперь заботились о своих домах, вновь и вновь отстраивая их заново.

Они также начали беспокоиться по поводу грязи. Собиратели ледниковой эпохи были неопрятными людьми. Они оставляли места своих стоянок заваленными пищевыми отбросами. А почему бы и нет? К тому времени, когда в этих отбросах заведутся личинки или появятся падальщики, группа, вероятно, уйдет уже далеко в поисках следующего источника пищи. Но в Айн-Маллахе была совсем другая история. Здешние люди никуда не уходили и должны были жить вместе со своим мусором. Археологи нашли в Айн-Маллахе тысячи костей крыс и мышей — животных, которые во время ледниковой эпохи еще не существовали в известных нам формах. Жившим ранее падальщикам приходилось включать человеческий мусор в рамки более широкой стратегии питания. Для них было приятным бонусом, если люди оставляли на полу пещеры кости и орехи. Однако любые протокрысы, которые попытались бы положиться на этот источник пищи, вероятно, умерли бы от голода задолго до того, как люди возвратятся, чтобы его восполнить.

Постоянные деревни изменили эти правила поведения у грызунов. Ароматные и вкусные кучи мусора стали доступны все время, и незаметные мелкие крысы и мыши, которые могли жить прямо под носом у людей, в этих новых условиях чувствовали себя гораздо лучше, нежели крупные и агрессивные особи, привлекавшие к себе внимание. За несколько десятков поколений (для этого могло хватить столетия; ведь мыши, в конце концов, плодятся как мыши) грызуны, в сущности, изменили себя генетически, чтобы обитать вместе с людьми. Незаметные (домашние) мыши и крысы заменили крупных (диких) предков так же полностью, как Homo sapiens заменили неандертальцев.