Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны

Для очередного удара нацелили военную контрразведку, и заброс был произведен из Франции. Дескать, их спецслужбы получили данные, что центр шпионажа и спекуляций, вызывающих искусственные дефициты товаров, находится вокруг Распутина и связанного с ним банкира Дмитрия Рубинштейна. Алексеев доложил государю, и тот дал согласие на проверку. В мае 1916 г. была создана Особая следственная комиссия для борьбы с саботажем и экономическими диверсиями. Руководить ею назначили генерала Н. С. Батюшина. Включили лучших специалистов Орлова, Резанова, Жижина, Матвеева, Барта, Логвинского. Улики против Рубинштейна собрали быстро, арестовали. Но опытные контрразведчики быстро определили — Распутин со шпионажем и другими темными делами совершенно не связан.

От Рубинштейна комиссия Батюшина повернула свое следствие совсем в другую сторону — начала вскрывать истинных виновников. Одними из первых были арестованы дяди Троцкого, братья Животовские. Батюшин отмечал, что они, как и банкир Лесин, стали «осведомителями комиссии» — сдали других преступников. Контразведчики взяли промышленников Шапиро, Раухенберга, Шполянского, киевских банкиров и сахарозаводчиков Бабушкина, Гепнера, Доброго, Цехановского — выяснилось, что в Персию (а через нее в Турцию и Германию) уходила третья часть сахара, производимого в России! Комиссия копнула фирму Нобеля, Внешторгбанк, Международный банк. При обысках в этих учреждениях нашли предвоенные циркуляры германского генштаба № 2348 и 2348-бис, свежие инструкции Макса Варбурга, хранившиеся наряду с деловыми бумагами. Дальше занялись Соединенным и Коммерческим банками, табачным синдикатом Гордона, фабрикантами Утеманом и Лурье. Это были еще далеко не самые важные фигуры. От киевских сахарозаводчиков тянулись нити к Бродскому, Терещенко. И вдобавок была установлена виновность Гучкова!

Но против комиссии Батюшина подняла шквал возмущения вся «общественность» — Дума, Земгор, ВПК, пресса. Обыски и аресты объявляли вопиющими беззакониями. Иностранцы квалифицировали их как «еврейский погром». А потом среди сотрудников Батюшина нашли слабое звено, некоего Манасевича-Мануйлова, при проверке очередного банка спровоцировали его взять «отступного» — мечеными купюрами. Поймали на взятке, и газеты растрезвонили, что комиссия просто занимается вымогательством.

Подключили прокуратуру, министерство юстиции. Они придирались к нарушениям процессуальных формальностей, работа комиссии затормозилась. Ее заплевали и заклевали со всех сторон. Вмешался министр внутренних дел Протопопов. Он сам позже показал: «Я много раз говорил царю, что считаю деятельность ген. Батюшина вредною. Он часто производил недостаточно обоснованные обыски и аресты среди лиц торгово-промышленного мира и делал выемки и обыски в банках. Его деятельность уменьшала русское производство, пугала капитал и откидывала в оппозицию торгово-промышленный мир и банки». Дело сахарозаводчиков передали на доследование в Киев, и там спекулянтов выпустили на свободу. 6 декабря из-под стражи под поручительство освободили и Рубинштейна. И тут же «общественность» обвинила в этом Распутина и императрицу. Покрывают германских шпионов! Хотя кто ходатайствовал за Рубинштейна, известно — Протопопов.

Положение России было не в пример лучше, чем в 1915 г. — успехи на фронтах, кризис с вооружением преодолели. Но либералы закусили удила. Нагнетали истерию по «продовольственному вопросу», о «катастрофе в Румынии». 1 ноября 1916 г. открылась очередная сессия Думы, и Милюков произнес скандальную речь, вываливая любой негатив и рефреном повторяя вопрос — «что это, глупость или измена?» Говорил о темных личностях в окружении Штюрмера, намекал на «немецкую партию» царицы. В нарастании забастовок и тыловой дезорганизации он обвинял правительство. Вывод подразумевался: правительство и «немецкая партия» преднамеренно подводят страну к революции, чтобы получить повод заключить сепаратный мир. А в качестве доказательств Милюков зачитывал выдержки из австрийской газеты «Нойе Фрайе пресс», германских «Берлинер Тагеблатт», «Кельнише цайтунг».

Левого Милюкова неожиданно поддержал монархист Шульгин, повторив его доводы. Другой депутат-монархист, Марков, пытался заступиться за честь царя и государыни, назвал председателя Думы Родзянко мерзавцем — за то, что допускает подобные речи. Но большинство парламентариев оказались на стороне Милюкова. Маркова исключили из Думы на 15 заседаний. Зато оскорбленный Родзянко стал вдруг «героем». Ему посыпалась масса писем и телеграмм с поддержкой и сочувствием. Совет профессоров Петроградского университета в тот же вечер избрал его своим почетным членом, а на следующий день правительство Франции наградило его Большим орденом Почетного Легиона!